Поколение I

В Интернете мы распыляемся по мелочам и думаем только о развлечениях. Мы перестали задумываться о подлинном смысле жизни, но зато целиком и полностью погрузились в мир, где куча народа озабочена только количеством лайков под своим постом в Isntagram.

Вивиан, двадцать два года

^{Рис. 6.8. Процент первокурсников, назвавших указанные цели в жизни основными или очень важными (с поправкой на относительную центральность). American Freshman Survey, 1967–2016}

Зацикленность на деньгах, славе и имидже характерна для людей с высоким уровнем нарциссизма. Однако, в отличие от миллениалов, айдженеры не отличаются чрезмерной самовлюбленностью; уровень нарциссизма достиг своего пика в 2008 году и с тех пор стабильно снижается. Айдженеры не такие самоуверенные, заносчивые и амбициозные, какими в прошлом были миллениалы, что во многом является для них плюсом. С другой стороны, на смену нарциссизму пришли отстраненность и цинизм — особенно заметно эти черты молодежи проявляются в школе и колледже.

Я здесь только потому, что я должен быть здесь: Отношение к учебе в школе и колледже

Один ученик дремлет, развалившись на стуле, — он всегда так делает, а не только сегодня. Другой сидит прямо и внемлет каждому слову. Любой учитель предпочтет видеть на уроках второго школьника, а не первого. Интересно, кто же из них типичный айдженер?

К сожалению, таких, как первый — равнодушных ко всему и не знающих кем они хотят стать, — становится все больше. Интерес тинейджеров к учебе начал резко снижаться примерно в 2012 году; соответственно, они все реже говорят, что находят учебу в школе интересным, увлекательным и важным занятием (см. рис. 6.9). Последовательное внедрение современных технологий в образовательный процесс, похоже, избавляло школьников от скуки в 2000-х годах, однако в 2010-х годах мало что может составить конкуренцию смартфонам во время уроков.

Айдженеры сомневаются даже в том, что образование поможет им найти высокооплачиваемую работу, а полученные знания хоть когда-нибудь пригодятся. Все меньше становится двенадцатиклассников, которые верят, что школа поможет им в будущей жизни, а прилежная учеба является залогом хорошей работы (см. рис. 6.10). Хуже того, старшеклассники вообще не видят смысла ходить в школу. Учителя старшей школы, чья работа сама по себе является очень сложной и весьма напряженной, все чаще сталкиваются с учениками, считающими, что школа дает им знания, которые не имеют никакого отношения ни к ним самим, ни к их будущей карьере. Всего за несколько лет исчезла как внутренняя, так внешняя мотивация ходить в школу.

Школы стараются идти в ногу со временем, однако технологии развиваются настолько стремительно, что угнаться за ними не представляется возможным, и школьники прекрасно об этом знают. Тринадцатилетняя Афина говорит, что в ее средней школе в Хьюстоне, штат Техас, «учителя хотят, чтобы мы, как и 50 лет назад, всему учились по книгам, но времена изменились, и мы учимся иначе. Книги больше не могут дать все необходимые знания, потому что их авторы сами могут ошибаться».

Она описывает несколько случаев, когда в учебнике по истории за седьмой класс и в Интернете по-разному оценивались некоторые события из истории Техаса.

Я спрашиваю:

— Как ты думаешь, чему можно больше доверять — книгам или Интернету?

^{Рис. 6.9. Внутренние мотивы учебной деятельности учеников 12-х классов. Monitoring the Future, 1976–2015}

— Интернету, — без колебаний отвечает она.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что учебникам уже 50 лет, а за это время взгляды сильно изменились. В нашем научном классе все онлайн.

Нам выдают планшеты и говорят, на какие сайты мы можем заходить, после чего мы выходим в Интернет и изучаем все, что есть на разрешенных к просмотру сайтах. Уроки проходят как-то так.

Учебники по математике обновляются ежегодно, но, как говорит Афина: «Мы ими не пользуемся — только планшетами. Учебник нужен на случай, если планшет умрет».