Поколение Х

Но одновременно какая-то часть вашего существа приходит в восторг от содержимого тележки на-чей-угодно-взгляд-весьма-упитанного человека, стоящего перед вами в очереди.

Бог мой, чего тут только нет! Большие пластиковые бутылки с диетической колой, сливочно-ромовые пироги в жестянках для выпечки в микроволновке (сэкономят вам десять минут; и десять миллионов лет эти жестянки пролежат в могильниках отходов округа Риверсайд) и галлоны, галлоны соуса к спагетти в бутылках… да, от такой диеты, должно быть, у всей его семьи запор; а ну-ка – что это у него там на шее, не зоб? «Господи, как подешевело молоко», – говоришь ты сам себе, разглядев ценник на одной из его бутылочек. И тут тебя настигает сладкий вишневый запах от рядов жвачки и нечитаных журналов, дешевых и зазывающих, разложенных на полках.

И тут вдруг – перепад напряжения в сети.

ПЛАТОНИЧЕСКАЯ ДРУЖБА:

дружба с представителем противоположного пола, лишенная сексуальности.

Свет вспыхивает, приходит в норму, тускнеет, гаснет. Затем стихает музыка, но нарастает шум голосов – как в кинотеатре, когда прерывается фильм. Люди устремляются в ряд номер семь за свечами.

Возле выхода старик раздраженно пытается пробить своей тележкой несрабатывающие раздвижные двери. Служащий втолковывает ему, что электричество отключилось. Через другой выход, где открытую дверь придерживает магазинная тележка, в магазин входит ваш лучший друг. «Радио вырубилось, – объявляет он. – И посмотри-ка… – сквозь уличные витрины мы вдруг замечаем многочисленные столбы дыма, двигающиеся в сторону Двадцать девятой морской базы Палм-Спрингс в долине, – что-то серьезное творится».

Завыла сирена – худший звук в мире; звук, которого я боялся всю жизнь. Вот он; звуковое сопровождение падения в ад – воющее, нервное, жалобное, нереальное – скручивающее пространство и время, как сминает ночью пространство и время бывший курильщик, с ужасом видящий во сне, что он курит. Проснувшись, бывший курильщик обнаруживает в руке зажженную сигарету; ужас его безмерен.

Слышно, как через громкоговоритель управляющий просит посетителей спокойно покинуть здание, но его никто не слушает. Тележки брошены в проходах, люди бегут, вынося на улицу и роняя на тротуар краденые упаковки ростбифов и бутылки с водой «Эвиан». Автостоянка быстро превращается в автодром в Луна-парке.

ПОСЛЕДНИЙ КАДР:

место, где человек представляет себя во время ядерного удара, очень часто это почему-то торговый центр.

Но толстяк остается, равно как и кассирша, всклокоченная блондинка с костлявым плебейским носом и прозрачной белой кожей. Они и вы с лучшим другом замерли как вкопанные, лишившись дара речи, ваш мозг превращается в подсвеченную изнутри (как в фильмах) карту мира с системой противовоздушной обороны – какой штамп! На ней вычерчены траектории огненных вспышек, незаметно, но неумолимо пересекающие Баффинову землю, Алеутские острова,

Лабрадор, Азорские острова, озеро Верхнее, острова Королевы Шарлотты, Пьюджет-Саунд, Мен… отсчет времени пошел на секунды, не так ли?

– Я всегда обещал себе, – произносит толстяк будничным тоном, отвлекая нас от этих мыслей, – что, когда момент «X» наступит, я буду вести себя с достоинством, сколько бы времени ни оставалось, и потому, мисс, – говорит он, решительно поворачиваясь к кассирше, – будьте добры, позвольте мне заплатить за покупки.

Кассирша, за отсутствием выбора, принимает деньги.

Затем – Вспышка.

– На пол! – орете вы, но они не реагируют – словно олени, загипнотизированные светом автомобильных фар. – Скорее! – Но ваши крики не достигают цели.

И тогда, перед тем как витрина превращается в скомканную, жидкую, взрывающуюся простыню – в поверхность бассейна во время прыжка с вышки, вид снизу…

Перед тем как на вас обрушился град жевательных резинок и журналов…

Перед тем как толстяка подняло в воздух, где он на мгновение завис, а потом загорелся, в то время как жидкий потолок разорвался и потек наружу…

Перед всем этим ваш лучший друг подползает к вам и, вытянув шею, целует вас в губы со словами: «Ну вот. Мне всегда хотелось это сделать».

И это все. В бесшумном порыве горячего ветра – словно открылись миллиарды духовок (как вы и представляли себе это лет с шести) – все кончено: немного страшновато, по-своему сексуально и осквернено сожалением. Совсем как жизнь – или я не прав?

Часть вторая

Новой Зеландии тоже достанется

Пять дней назад – на следующий день после пикника – Дег исчез. В остальном же неделя была обычной, мы с Клэр вкалывали на наших Мак-джобах: я – в баре «У Ларри» (и присматривал за домиками – за этот необременительный ТРУД мне понизили квартплату), Клэр впаривала старым клушам пятитысячные су мочки.