Поколение Китеж. Ваш приемный ребенок

Нравственно ли выбирать?
Каждый отвечает на этот вопрос сам. Есть приемные родители с удивительной способностью дарить своей лю­бовью любого нуждающегося малыша. Но я знал немало и таких, кому внутренний порыв сделать доброе дело зату­манивал взор. Брали не глядя (ведь благое же дело), а по­том обнаруживали, что именно этого малыша ну никак не удается полюбить.
Я думаю, что лучше аккуратно выбрать того, на кого от­зывается ваша душа, чем потом с болью признаваться са­мим себе: «Не мой, не чувствую я его…»
Мне кажется, что в таком тонком деле, как создание новой семьи, не должно быть никакого автоматизма, за­данности, поспешности. Увы, в настоящее время потенци­альным приемным родителям могут сказать в детском до­ме: «Берите этого, он сейчас свободен, а других у нас нет. Еще выбирать вздумали. Это же человек, а не игрушка».
Но ведь потому, что «человек, а не игрушка», и надо особенно тщательно выбирать. Это у игрушки все видно. А с ребенком как раз наоборот — все самое главное спря­тано.

ПРАКТИКУМ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ

ДЕТИ КИТЕЖА. АНТОН

Его родители умерли от радиации и пьянства после аварии на атомной электростанции. Возможно, радиа­ция как-то отразилась и на развитии ребенка. По край­ней мере, когда его привезли, он даже среди детдомов­цев отличался маленьким ростом и физической слабо­стью.

Но эти недостатки заставили его в условиях детского дома развить хитрость и изворотливость. Он обладал ве­ликолепной способностью врать, увиливать от любых обязанностей.

И еще он не доверял никому, категорически сопро­тивляясь установлению любой более-менее постоянной привязанности.

— Я помню, что попал в Китеж в четвертом классе. Первые недели все нравилось. Я просто пла­вал, все познавал, вливался в систему. А как ска­зал, что остаюсь, жизнь изменилась. Сразу меня загрузили работой и учебой. А я был непривычным к такому образу жизни.

Других в семье меньше заставляли работать. Они были девочками-любимчиками. А я все за них пол мыл и не понимал, что так надо, так принято. Мне чего-то говорили, но я принимал это за чтение нотаций и просто выключался. Думал, что эти новые приемные родители меня заставляют работать, а с девочками сюсюкают. Мне обидно было. Ненави­дел всех в семье.

Был, как робот. Все так удобно: не задумывал­ся, как поесть, где переночевать, откуда деньги. А взрослые все лезут: учись, работай, тренируйся. У меня как-то это все не связывалось. В общем-то, казалось, что взрослые только мешают жить.

Только после окончания школы, когда я попал в Калугу, пришлось и деньги считать, и думать, с кем общаться, чем делиться, когда учить уроки, когда гулять.