Поколение пепла

Это означало, что стальное кольцо сжималось вокруг последних очагов сопротивления. С новым командиром мотострелков они находили общий язык лучше, чем с бандитом Черепом. Тот умел только гнать людей на убой. Не самый бесполезный талант, кстати. То, что для солдата верная смерть, для полководца – шахматный размен: потерять сотню вооруженных автоматами крестьян, но сохранить бесценный танк, который поможет взять еще один рубеж.

Тратить столько времени на штурм городишки, который винтовочная пуля пролетает из одного конца в другой – это смешно. Хорошо, что комедия закончилась.

Правда была в том, что у Зацепова, бывшего командира ОМОНа из Дмитрова, были в основном просто стрелки без приставки «мото». Половину своего автопарка они потеряли еще на подступах к городу.

Поэтому пехота не всегда успевала за танками, и Бесу часто приходилось ждать, а иногда и отходить, когда плотность выпущенных по ним ракет из ПТРК была слишком высокой.

Но теперь это уже не важно. Они победили. На этот раз уже он должен был сдерживать пехоту, чтоб не лезла вперед.

Оборона новосибирцев уже не прогибалась, а треснула и лопнула по швам.

Но почему он в это не верит? Откуда, блин, ощущение, что он снова малолетний сопляк, сбежавший из приюта, а на него идет, перешагивая через битые кирпичи, сумасшедший мужик в рваном пальто?

Бомжей бояться глупо. Они еще трусливее, чем бродячие собаки. Бес был сильным подростком и думал, что может дать по рогам любому из них. Поэтому сам нарвался. Хотел покуражиться. Но бездомный, сидевший над закопченной кружкой, почему-то не убежал, когда Лёха кинул в него первый камень, сопроводив свой бросок смачным ругательством. А вместо этого повернулся и пошел на него, ускоряя шаг, вперив в мальчика забыченные глаза наркомана, с половинкой кирпича в руке.

Лёха тогда единственный раз за свою сознательную жизнь обмочил штаны и единственный раз убежал. И на всю жизнь в нем засел страх перед тем, кто не боится смерти, потому что уже мертв. Если не телом, то разумом.

– Не торопитесь, – как из-под земли услышал Бесфамильный свой голос. – Жопой чую, тут где-то собака зарыта.

Алексей понимал, что последняя фраза не выглядит убедительной.

– Повтори, недослышал, – пробухтел Зацепов. – Чего ты сказал? Горка, чего у тебя со связью?

Это был его, Беса, позывной, вспомнил он.

– Кочка, придержи своих, – это был позывной подразделения Зацепова – Не лезьте вперед.

– Но Мазай говорил… В чем дело? Я уже трофейные команды сформировал. Мы уже скоро по хатам будем размещаться.

– Плевать на пузана. Делай, что я говорю.

Он так и не узнал, послушал ли его житель далекой и сгоревшей дотла Московской области.

Бес нажал на рычаг открывания люка, свежий воздух ворвался в затхлое нутро танка. Впрочем, свежим его можно было назвать условно.

– Андрюха, Семен, я щас, – сказал он механику-водителю и наводчику-стрелку.

Это было глупо. Даже в зачищенном квадрате могли быть те, кто сумел бы продырявить его башку. Круговой обзор через приборы наблюдения у командира танка и так неплох, но ему понадобился лучший. Он должен был знать, почему ему так беспокойно.

Четыре минуты Алексей находился снаружи, сначала наблюдая из люка, а потом – забравшись с биноклем на крышу одного из гаражей. Но не увидел ничего, кроме вымершего города, который не могли оживить искры трассеров и пламя нескольких пожаров. Судя по чаду, горели нефтепродукты.

И в этот момент прогремел взрыв. Вернее, прогремел – не совсем точное слово. Взрыв начался не с грохота, а с тишины.

Бес уже спускался обратно по лесенке, когда море огня захватило и танк, и улицу с передвигающимися по ней новобранцами из Заринска, и деревянные дома, где кто-то из людей Мазаева отдыхал, лежал раненый или искал в подполах спрятанную еду и ценности.

С неба дождем падали обломки, горели деревья, горели люди. В одно мгновение весь Подгорный стал одним пожаром.

Шлемофон на голове спас барабанные перепонки от разрыва, но кровь из ушей текла по шее. Он не дал себе потерять сознания. Надо было собирать свое отделение, то, что от него осталось.

Связь с девятью машинами так и не восстановилась. Часть из них завалило обломками панельных домов, которые были разрушены до основания, а часть находились так близко к эпицентру, что их могло закинуть хоть на луну. Остальные пять отозвались – в интервале от пяти секунд до одной минуты. В зависимости от того, какое время понадобилось экипажу, чтоб прийти в себя.

«Они е…нутые. Они сожгли свой е…ный город дотла», – только и могли они сказать друг другу.

Кругом разверзался ад.

– Горка – всем! – произнес Бес в тангенту рации. – Надеваем лыжи. Домой.

Это означало отступление на юго-запад из города, к базовому лагерю.

Перевернутый грузовик поперек дороги не удалось объехать и пришлось столкнуть. Несколько бредущих вдоль улицы обгорелых солдат в куртках «Легиона» пришлось оставить, хотя они отчаянно махали руками.

Бес видел, как падали бойцы Зацепова на улицах – те, кто пережил взрыв. Падали от снайперских пуль и пулеметных очередей. От самого капитана ОМОНа он больше ничего не слышал.