Поколение «все и сразу»

Светлое утро, несмотря на прохладу, не предвещает порывов ненависти ко всему или… Мы идем от метро Автово по проспекту Стачек в квартиру, и даже осознание, что с каждым шагом чертова коммуналка все ближе и ближе, что она, как зловещий водоворот, все притягивает и притягивает к себе, без шансов отдаляя от берегов комфортной жизни, не слишком-то нервирует. Радует шебуршание утренней листвы, забавляют скользящие почти над самой землей воробьи. И я иду, поднимая голову слегка кверху, чтобы видеть светло-голубое, местами покрытое мазками облаков, небо, чтобы ловить то едва дергающиеся вверх-вниз макушки людей, которые поднимает слабый ветерок… И даже Рита, шедшая где-то в стороне, но рядом, не заботит меня, как будто мы и вовсе не знакомы.

День портил сломанный лифт, а добивает его Рита своими неожиданными диалогами, когда приезжают грузчики:

– Как дорого выйдет, – с досадой бубнит она, то ли рассчитывая сбросить цену за подъем, то ли от привычки. Я молча стою за ее спиной, сунув руки в карманы и ни о чем не думая, как будто оглушили меня хорошеньким ударом кулака по голове.

– Ну а что вы хотите? – Недоумевает грузчик. – Хотите, сами тащите на седьмой этаж, – он деловито достает сигарету и закуривает. – Цены устанавливаю не я, понимаете? А начальство, я лишь уведомляю вас… А ваше дело согласиться или нет.

– А если мы шкаф как-нибудь сами?

– Ну дешевле выйдет, конечно же, – хмыкает тот, будто намекая, что без их услуг мы ни за что не справимся. Напарник его роется в старой, разваливающейся газели.

– Ладно, тогда шкаф своими силами, – дает отмашку Рита.

Тот, что рылся, закончив, подходит к нам.

– Не будет сигареты? – Обращается он, по большей части, ко мне. Я мотаю головой; от курения я сумел избавиться лет в девятнадцать.

– Так мои возьми, что как не родной-то, а? – Вмешивается первый грузчик, чуть ли не с готовностью треснуть по затылку коллегу за несообразительность.

Я оттягиваю тетю в сторону, ближе к парадной, взяв ее под локоть и чувствуя, как испуганно расширились мои глаза, и быстро запеваю почти что шепотом:

– Как сами-то? Пускай грузчики затащат, не просто так ведь нанимали их. Если вопрос в деньгах… Я и сам…

– Не надо лишних трат, ты парень молодой, – Рита повышает голос специально, видно, чтобы выставить напоказ свою значимость перед рабочими. Я чувствую насмехающиеся взгляды тех пьянчужных морд, стертых никотином, но голову не поворачиваю, виновато уставившись в ключицы тети, – справишься! Только… – Тут она понижает голос. – Деньги тебе надо экономить, а как иначе жить-то собираешься?

Грузчики принимаются за работу только тогда, когда сигареты догорают до конца. Я бросаю на доски, упакованные в картонные коробки, полный печали взгляд, скрывающий желания обрызгать проклятиями все подряд, в особенности, квартиру и лифт. Три упаковки, каждая из которых в длину превосходит мой собственный рост. Седьмой этаж, и мнение мое никого не интересует, иронично подмечаю я. Надо экономить… Слышал, экономия – один из принципов богатых, только вот люди с достатком, сколько бы они не экономили и как бы не прославляли экономию, не живут в коммуналке и не надрываются…

Во славу здравому смыслу, мы предусмотрительно запаслись контейнерами с едой и отобедали стоя, но перед этим я около двух часов провозился, собирая шкаф. После подъема коробок с деталями руки и ноги гудят, отчего хочется скорее отделаться ото всех и завалиться крепко спать, зная, что будильник не станет звонить…

– Устал за сегодня? – С материнской лаской в голосе спрашивает она. При подъеме последней коробки, руки мои от напряжения дрожали. Я останавливался раза три, чтобы перевести дыхание, и каждый раз, с каждой ступенькой поднимаясь выше, мне казалось, будто пальцы вот-вот уронят эту коробку с проклятыми досками…

– Устал, – неохотно отзываюсь я. Скорее бы взглянуть в лицо всему тому, что с нетерпением ожидает моего объективного одиночества, что все эти несколько дней пыталось разорвать острыми когтями переживаний душу.

– Мог бы и друзей позвать, – вдруг с умным видом выдает она, погружая вилку с насаженными макаронинами в рот.

– Никто не согласился бы.

– Ну и что это за друзья?

– Какие есть, – голосом побежденного выплескиваю я, втайне соглашаясь с правотой ее слов. Действительно, друзья такие, что только за денежную выгоду согласятся… И это невеселое признание затушило теплящиеся угли раздражения. Уныние настолько могучая сила, что разъедает даже самую стойкую ненависть.

– Друзья тебе нужны. Без них скучно живется…