Поколение «все и сразу»

Она отрывает ладонь ото лба, и только теперь я обращаю внимание на ее рыже-каштановые слегка волнующиеся волосы, и почему-то мне вдруг чудится, будто пропитаны они то ли медом, то ли сладким сиропом… Лоб ее покрывает челка, а мы так близко стоим друг к другу и не отступаем ни на шаг назад… Грудь к груди – между нами крошечные сантиметры!

Я опускаю взгляд: на асфальте распласталась развернутая книжка. Присаживаюсь на корточки, чтобы поднять ее, и девушка, будто шеи наши привязаны одной короткой веревкой, тут же следует за мной. Встретившись глазами, мы, полусидя, застываем, словно двое пропавших по несчастью судьбы вдруг нашлись там, где и вовсе не ожидалось. Еще больше смутившись, я хватаю книгу и выпрямляюсь – девушка незамедлительно следует за мной. Опустив руки веревками вдоль тела, она беспомощно глядит на мое лицо, отчего я чувствую жжение на лбу, носу, губах…

– Вам нравится Ремарк?

На радостях, глупо заулыбавшись, я трясу книгу перед собой – и удивление, и растерянность, и умиление одновременно смешались на лице незнакомки. Она чуть отстраняется назад, как будто боясь нечаянно получить книгой по животу, а потом, выдержав короткую паузу, отвечает так, словно все еще металась между разными вариантами.

– Нравится… Мне нравится Ремарк. Но это первая его книга, вернее… Я ничего не читала из его романов…

– У него потрясающие романы. А еще и мой любимый писатель. Мой кумир! Ни у кого я не видел таких судеб! Сказать, что за ними интересно наблюдать, как-то не по-человечески, но…

– Они восхищают, однако понять, как люди могли вообще жить среди… И, главное, помнить о любви и боготворить ее.

Девушка аккуратно забирает книгу. Кажется, теперь она свободная птица, может лететь в любую сторону, но она стоит на месте. Ожидает… Судьба, если ее зовут Кариной, больше в шутку, однако и с небольшой наивной надеждой, заключаю пари я.

– Как вас зовут?

Засмущалась. Неужели я задал именно тот вопрос, который она хотела услышать, без которого уходить не собиралась? Она и глаза вон прячет среди асфальтной серой крошки, заливается краской…

– Карина.

А я ведь даже не расслышал сначала. Волнение настолько сильно барабанит в ушах, что, кроме жужжания пульса в висках, никаких внешних звуков я более не улавливаю…

– Красивое имя… – После недолгой паузы я опять запинаюсь. Зыбкую уверенность смывает крохотная озерная волна. Над нами нависает арка дома, к самому центру которой прикреплен огромный фонарь, который не зажигают по вечерам. До жути везет нам в том, что никакой прохожий и не думает отвлечь нас своим присутствием. Все волшебство нашей встречи, настырно маячит в голове мысль, тут же испариться, если кто-нибудь засветится на горизонте. – Одно из моих любимых.

– А вы?

– Андрей.

Там, за спиной, несутся машины, жизнь летит вперед, а мы стоим, не зная, куда податься дальше и почему-то не решаемся на продолжение, когда начало заложено…

– Я уже шла домой, – как вдруг заговорила она, не сводя с меня зачарованных глаз, в которых читается восторг, намешанный с испугом. Но чего она боится? Странности встречи, а вместе с тем и мое приставучее желание?

– Я могу вас проводить. Все равно толку стоять на месте…

– Да, пойдемте. Я тут недалеко живу, буквально через дорогу.

– Я в этом доме, – я киваю направо, совсем позабыв о коммунальной квартире и соседях. – Только вот недавно переехал. Район красивый, кажется, хоть и не ходил я тут много.

– Зелени маловато, дома, может, и красивые, но, в сущности, делать тут нечего.

– Давно здесь живете?

– Кажется, с самого рождения. С родителями.

Спустившись в подземный переход, наполненный оживленным потоком и тесными ларьками вдоль одной стены, мы опять замолкаем, как будто стесняясь звучания собственных голосов. А сколько же вопросов так и хочется озвучить, чтобы узнать о ней все…

– Я как пять пальцев знаю этот район, – опомнилась она, когда мы вновь нырнули во двор, где застыло множество шеренг бездушных автомобилей. Она частенько поглядывает на меня, порывисто пытаясь изучить черты моего лица. Мы по несколько раз в минуту якобы случайно сталкиваемся глазами, избегая как такового зрительного контакта. Я пытался отпечатать ее молоденькое личико в памяти, чтобы затем, засыпая, среди хаоса непонятных картин подсознания видеть ее, как величественную луну на черном экране небосвода среди рассыпанных блесток-звезд.

– И что же, интересно, привело вас к Ремарку? – Вдруг спрашиваю я, почувствовав скуку от банального и неинтересного разговора, когда тоска не имела права на существование… Я ведь не просто так чувствую ее изучающий взгляд на себе, и не просто так засматриваюсь ею, и столкнулись мы не по обычной случайности…