Поколение «все и сразу»

А все-таки, какая же она стерва! Из-за такого пустяка оборвать знакомство! Да как она смеет наживаться на мужчинах, с которыми едва знакома! Я краснею от взвившегося пламени ненависти. Оборачиваюсь, оглядываю публику, засевшую в кафе… Говор и смех, жужжание кофемашины. Страх пронзает, как гвоздь мягкую ткань, – не она ли, зарывшись в тени в дальнем углу, пристально глазеет на меня? Я соскакиваю со стула и, ни в чем не разбираясь, спеша, обливаясь потом, полыхая совестливым огнем, поспешно мчусь из кафе.

Быстро я иду, почти что бегу, не разбирая дороги, жутко сгорбившись, чувствуя, как наливаются свинцом мышцы ног… Ну не могла же она трапезничать в том дешевом кафе, она, само изящество природы и всего человечества, не могла сунуться в ту недорогую кофейню, которая для нее – сплошное оскорбление. А сердце все равно тревожно стучит, я уже жалею и мысленно рву волосы на голове оттого, что вообще связался с этой избалованной дороговизной. В женщинах никакого счастья, сплошное разочарование…

Словно в попытке укрыться от преследователей, я сворачиваю на небольшую, тесноватую улочку, лишенную оживленного движения как машин, так и пешеходов. Тени домов с противоположной стороны покрывают тротуар и заодно меня с головой… И только в этой притихшей обстановке, постепенно успокаиваясь, я замечаю, что от трусливой растерянности забыл недопитый кофе на столике…

4

Вытянув ноги далеко вперед, сидя на стуле, я смотрю на часы и думаю о том, как бездарно протекает время на работе, которую моментами ненавидишь до тряски. На стене, выложенной до самого потолка белой плиткой, заляпанной возле пола чем-то несмывающимся, висят дешевые круглые часы с черным нимбом. А на что бы я потратил это же время в своей комнате? Вряд ли на что-нибудь, что обогатит по щелчку пальца… А ведь на работе за эти пустые часы я получаю мелочные деньги. Живу и получаю деньги. Мелочные деньги! Какое неуважение к самому себе! Отдавать собственную жизнь за скромнейшую награду, когда носишь статус ветеринарного врача!

Я смотрю на часы и с присущей дураку глупостью мыслю о том, как бессмысленно растягиваю время, когда в динамическом мире ежесекундно в совершенной сложности пляшут всевозможные энергии, суетятся живые организмы, в собственном круговороте обращаются деньги… Процессы кипят постоянно, а люди, охваченные скукой, ищут всевозможные способы, чтобы как можно скорее скоротать время…

Экран ноутбука с выжиданием уставился на меня всеми пикселями. Мыслительный процесс заглох, впрочем, удивительного мало: на что еще можно рассчитывать, когда сам с собой не в ладу? Меня раздражает коммунальная квартира, работа… Эту неблагодарную ветеринарию я ненавижу всей душой и мечтаю убежать от нее куда подальше. Но куда – не знаю, в чем и кроется суть проблемы. На работе я воспринимаю себя заложником рабской системы, о которой кричат в книгах, созданных, чтобы изменить жизнь за месяц, неделю или даже день…

И вот я снова выбираюсь из квартиры, чтобы расположиться в кафе с записной книжкой, в которой фиксирую всякие бредни ручкой, когда нет возможности работать на ноутбуке. Это уже маленькая полезная привычка – работать писателем где-то вне места, где стоит кровать, благодаря чему я отдыхаю от места проживания и вместе с тем рискую сделаться счастливым свидетелем живых отрывков, которые затем войдут в мои творения.

В кафе я сижу спиной к прилавку, за которым сурком крутится симпатичная девушка, чье размытое отражение я время от времени вылавливал в стекле. Вообще-то, такие укромные места, лишенные кричащих цветов, наделенные полутенью, где струится теплый матовый свет, мне всегда казались как нельзя подходящим местом для романтического знакомства. Кофейни ассоциировались у меня с поприщем для любовных подвигов только потому, что то навязали книги и сопливые истории. Однако, сколько бы я ни старался, сколько не думал и не пытался представить, познакомиться в кафе у меня ни разу не получилось: не понимал я, какой титановой уверенностью следует обладать, чтобы непоколебимо отодвинуть стул за соседним столиком и вторгнуться в чужое личное пространство, а, в случае отказа, тихо уйти прочь или вернуться за покинутый столик в ожидании следующей симпатии…

На девушек я отвлекаюсь постоянно: нравится мне рассматривать черты их красивых лиц. Больше всего я обращаю внимание на тонкие носики, черные стрелки и блестящие от помады губы. Каждый раз, как звенит колокольчик, я незаметно вглядываюсь в лица входящих, именно по этой причине ничего и не выходило на бумаге…