Покопайтесь в моей памяти

– Очевидно, адвокат Перумов решил, что дело выигрышное, и взялся за него. Ведь все судебные издержки, в том числе и гонорар адвоката, оплачивает проигравшая сторона. Лучше, конечно, не доводить до суда.

– Так что же, по-вашему, надо заплатить?

– Но я же сказала Илоне, что можно не платить ей ни копейки. Я встречусь с ее адвокатом как ваш представитель и сделаю предложение, которое он передаст своей клиентке. Для него лично это будет неприемлемо, потому что не будет выигранных денежных сумм и соответственно высокого гонорара. А как уж гражданка Сухомо… Сухомлинова с ним рассчитается – это их дела. Главное, что вы не проиграете в любом случае.

– Илона говорила мне, что надо в таком случае отказаться от ребенка.

– А вы не хотите?

– Да мне все равно. Для меня главное, чтобы эти две сумасшедшие, Анька и ее мать, отстали от меня. Я хочу жить спокойно с Илоной, чтобы никто ни ко мне, ни к ней не приставал на улице с воплями и слезами.

– Так в чем же дело?

– Отец будет против.

– То есть дедушка, насколько я понимаю, но он мог бы иметь все права лишь в случае вашей, Филипп Федорович, смерти, да и то только тогда, когда и мать ребенка умрет.

– Я что-то не понимаю вас. – удивилась Илона и перешла на шепот: – Вы нам рекомендуете эту Аню убить?

– Какие ты делаешь странные выводы, – вскинула брови Бережная, – я рекомендую решить вопрос, не советуясь с дедом. Потому что, если дойдет до суда, вы потеряете так много, что Федор Степанович не сможет компенсировать потери очень и очень долго. Если вообще сможет. А теперь представьте, что она не только отсудит половину вашего немаленького состояния, но и добьется выполнения вами решения суда о том, что вы обязаны предоставить ей возможность встречаться со своим сыном в установленные дни и часы. Но вы не сможете предоставить ей такой возможности, потому сами не встречаетесь со своим ребенком и не участвуете в его воспитании.

– Но он же у дедушки, – попыталась возразить Илона.

Бережная кивнула.

– Именно у дедушки, – подтвердила она, – о котором в решении суда не говорится ни слова. То есть либо вы специально прячете от матери своего ребенка за пределами страны, что противоречит решению суда, либо же налицо похищение ребенка его дедом. Каким образом фотография Феди вклеена в заграничный паспорт гражданина Первеева-старшего, а не в паспорт его отца? Кстати, вы давали на это согласие?

– Вы допрашиваете меня, как следователь.

– Уверяю вас, настоящий следователь будет разговаривать с вами еще более жестко, и если он решит возбудить дело о похищении несовершеннолетнего, то сразу примет решение о вашем задержании и помещении под стражу. До суда выпуск под залог при таком обвинении невозможен, как и домашний арест. Это вам надо?

Филипп молчал. Молчала и Илона, потом она выдохнула:

– Короче, влипли мы с тобой, Филя, теперь…

– Никуда вы не влипли, – не дала ей договорить Вера, – потому что есть я – твоя подруга, которая всегда готова помочь. Насколько я знаю адвоката Перумова, он не любит проигрывать и не проигрывает никогда, потому что опыт у него большой. У него колоссальный опыт, и он не берется за те дела, в которых есть хоть небольшая вероятность проигрыша. Но он не работает бесплатно. Если будет досудебная договоренность между бывшими супругами, он все равно захочет получить с клиента – пусть не ту сумму, на которую рассчитывал, но все равно значительную, которой, насколько я понимаю, у Ани Сухомлиновой нет.

Филипп покачал головой:

– Откуда у нее такие деньги? Она даже, когда со мной жила, своего счета в банке не завела.

– Правда? – удивилась Илона. – Вот дебилка! А как она собирается с адвокатом рассчитаться? Неужели она думает, что ее тело стоит таких денег?

– Ты можешь помолчать! – не выдержал ее жених. – Тебя это дело вообще не должно касаться.

– Как это не должно? Она на наши денежки покушается. Может, ее и в самом деле того…

– Илоночка, а присесть лет на двенадцать ты не хочешь? – негромко спросила Вера.

– Никто же не узнает, а потом пусть докажут. И потом, ведь все решает судья.

Бережная кивнула.

– Ты не о судье ли Гасановой вспомнила?

Илона окаменела и посмотрела на Филиппа, который растерялся.

– Я, когда подъезжала к вашему дому, увидела на парковке ее «Х6». Насколько я понимаю, она живет в этом же доме и по-соседски помогла с решением в вашу пользу. Хочу предупредить, что она принимает решения в пользу любых людей, которые готовы ей платить. Но, к сожалению, не только мы с вами об этом знаем. Так что советую держаться от нее подальше, а то, когда она тонуть будет, утянет за собой многих. Насколько я понимаю, это Федор Степанович вас с ней познакомил?

– Ну да, – согласился Филипп, – мы уже здесь жили. Я решил спуститься по лестнице. Еще был на площадке между нашим этажом и ее, что…

Он замолчал, и тут же продолжила Илона возбужденно и радостно:

– Филя смотрит, что из квартиры, которая под нами, выходит Федор Степанович, а какая-то тетка провожает его, а потом начинает обнимать и целовать.

– Не было этого! – крикнул Первеев-младший.

– Как не было! – возмутилась Илона. – Ты же сам рассказывал.