Покорение горца (ЛП)

И в это злосчастное мгновение на него обрушилась реальность, потому что он почувствовал, как коснулся ее девственной преграды. Она была непорочной. И до тех пор, пока не оправилась с ним в путь, была абсолютно нетронутой.

Брейден впервые невольно взглянул на себя глазами Мэгги. Странствующий повеса, ни о ком, кроме себя не думающий.

Сейчас он совратит ее. Но придет утро, и она поймет, что он ее использовал. Она его возненавидит.

Или, что еще хуже, возненавидит себя.

Его возбужденное до боли тело умоляло о слиянии с ней, но он не мог взять ее. Не так. Не в лесу, словно какой-то древний зверь, без уважения к ее чувствам. Мэгги — девственница и заслуживает лучшего первого раза, чем этот.

Она заслуживает… Она заслуживает того, чтобы это сделал любящий мужчина.

— Да будь оно все проклято! — мысленно чертыхнулся горец.

И будь проклята она за то, что пробудила в нем совесть.

Разъярившись и на себя, и на Мэгги, Брейден заставил себя отпрянуть.

Девушка посмотрела на него озадаченно.

— Прости меня, — выдохнул он. — Я забылся.

И тут он увидел в ее взгляде стыд.

А потом глаза Мэгги наполнились слезами, она вскочила на ноги и, не произнеся ни слова, бросилась в чащу.

Брейден помчался за ней и схватил ее прежде, чем она успела отбежать слишком далеко.

— Что с тобой? — спросил он.

— Не могу поверить, что позволила тебе вытворять со мной такое, — промолвила девушка. — Я не блудница, чтобы…

Он прервал ее, прижав палец к ее губам:

— Нет, ты не блудница. Иначе я бы не остановился.

Она еще сильнее нахмурилась.

— Нет ничего плохого в том, что мы делали, — произнес горец тихо. — Ты взрослая женщина, но с моей стороны было нечестно попытаться соблазнить тебя. Если хочешь ненавидеть кого-то за случившееся, ненавидь меня. Но не питай отвращения к себе.

Мэгги смотрела на него в упор, и на ее лице отражались боль и смятение:

— Почему ты это сделал?

— Потому что я хочу тебя, — сказал Брейден прерывающимся от вожделения и волнения голосом. — Даже сейчас мое тело мучительно алчет твоего.

— Так почему же ты остановился?

Он ласково обхватил ладонью ее подбородок. И сейчас это было единственное, что он мог сделать, чтобы снова не поцеловать девушку. Чтобы не закончить то, что они начали.

— Потому что я не желаю, чтобы ты за это воспылала ко мне ненавистью. Или возненавидела себя.

— Я не понимаю.

— Я знаю, что тебе это сложно постичь. Скажи, Мэгги, когда ты представляла себе, как будешь стариться без мужчины, ты никогда не задумывалась о том, что ты, возможно, теряешь?

— Разумеется, задумывалась.

Горец изогнул бровь:

— В том числе и о том, что ты только что чувствовала?

Волна жара разлилась по ее лицу:

— Я не знала об этом. То есть, знала, но не подозревала…

— Каково ощущать это самой?

Она кивнула.

Брейден наклонил голову. Их лбы соприкоснулись, и он зарылся руками в ее мягкие рыжеватые волосы. Это было все, что он мог сделать, чтобы не коснуться ее более интимно. Ведь все, что ему сейчас было нужно — это овладеть Мэгги.

Воистину, он жаждал медленно войти в ее шелковые глубины и остаться там навечно.

— То, что ты сейчас чувствовала, цветочек мой, не идет ни в какое сравнение с теми удовольствиями, что тебе еще предстоят. И, клянусь всем святым, я хотел бы показать их тебе.

Мэгги выпрямилась в его объятиях:

— Ты делаешь мне предложение?

— Если бы сделал, ты бы пошла за меня?

— Нет. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты не тот мужчина, который удовольствуется только одной женщиной.

Это была правда. Брейден знал это и сердцем, и каждой частичкой своего тела. Он не мог представить себя приходящим ночь за ночью к одной и той же женщине. Ему необходимо разнообразие, непредсказуемость.

И еще он никогда не сможет подарить ей свое сердце. Его он отказывался с кем-либо делить.

А Мэгги нужен… Нет, поправил он себя, она заслуживает мужчину, который будет ей предан. Того, кто никогда не разобьет ее сердце и не оставит в слезах.

И все же его тело не хотело слушать доводы разума. Оно желало ее с такой яростью, что Брейден готов был поклясться, что его пах покроется сейчас волдырями от жара.

— Так к чему мы пришли? — спросил он.

— Боюсь, мы зашли в тупик.

— Нет, — сказал горец, кладя руку на ее плечо. — Это не тупик. Мы оба знаем, что ты никогда не станешь моей.

«Потому что я никогда не стану тем, кто тебе нужен, и скорее умру, чем причиню тебе боль, — добавил он мысленно.

— Я знаю, — прошептала Мэгги.

Брейден легонько поцеловал ее в лоб, затем отстранился и повел ее назад к месту, выбранному для ночевки. Оба пребывали в мрачном расположении духа и молчаливо пытались избегать друг друга. Но это было нелегко. Скорее, даже невозможно. Вкус и запах Мэгги запечатлелись в памяти Брейдена. Ее улыбка стояла перед его глазами, а стоны еще звучали в ушах.

И помоги ему Господь, он хотел большего — сладкого блаженства, которое они могли бы разделить на двоих. Но Мэгги была не такой женщиной, с которой можно поразвлечься, а потом бросить. Она из тех, кого мужчины ведут к алтарю.

«А ведь ты мог бы…», — Брейден даже не дал себе додумать эту мысль. Он никогда не женится. Тем более на женщине, в которую мог бы влюбиться.