Покорение Южного полюса. Гонка лидеров

Там они выкопали туши и вечером наконец-то с огромным удовольствием набили животы кониной. Но на этом поводы для оптимизма закончились. Когда они вышли из Шэмблз-Кэмп, продолжилась история тяжелой борьбы с теми же условиями, в которых норвежцы легко мчались в сторону дома, как на коньках. Постепенно начинало сказываться общее напряжение. Скотт бранил Боуэрса за то, что он недостаточно «ловок» в обращении с лыжами. Боуэрс справедливо обижался, ибо менее всех заслуживал упреки. Все они были весьма посредственными лыжниками, что означало повышенный расход энергии в движении и потерю последних сил. Когда счет пути шел на дюймы, они, вероятно, теряли сотню ярдов на милю исключительно из-за плохой техники, то есть тридцать миль в путешествии от полюса до отметки в 79°28′ 30'', почти у «Склада одной тонны». В конечном итоге это сыграло роковую роль в истории британской экспедиции.

Теперь они с трудом проходили ничтожные шесть-семь миль. Скотт написал 21-го: «С трудом шли весь день, временами возникали мрачнейшие мысли… На 800 миль пути ни одного настолько трудного перехода еще не было, мы больше не сможем идти так, как сейчас». Они дошли до склада на юге Барьера 24-го и обнаружили, что у них осталось мало топлива.

«Хотел бы я, чтобы топлива было больше», «нехватка топлива тревожит по-прежнему», «топлива прискорбно мало». Бесконечные сожаления. И потом запись 27 февраля: «Даст Бог, у нас больше не будет неудач. Естественно, мы все время обсуждаем вероятность встречи с собаками: где, когда, и так далее». То есть Скотт наконец-то признал, что их единственным спасением должны были стать собаки.

«Положение критическое. Может, на следующем складе мы окажемся в безопасности, но есть ужасные сомнения».

Теперь Скотт понял, что начинается настоящая борьба со смертью.

В тот день Уилсон перестал вести дневник, словно уже не мог переносить собственных мыслей. До базы им оставалось больше 300 миль.

Глава 32 Снова на «Фраме»

26 января в четыре часа утра норвежцы подъехали к Фрамхейму. Они распрягли собак как можно тише, разговаривая шепотом, и, словно шпионы, проскользнули в дом. Его обитатели – Линдстрам, Стубберуд, Преструд и Йохансен – крепко спали. Все шло по задуманному плану – Амундсен намеренно рассчитал последний этап так, чтобы застать их в постели. Он чувствовал, что путешествие к полюсу нужно закончить какой-нибудь проказой.

«Доброе утро, мой дорогой Линдстрам, – сказал Амундсен, оказавшись в доме, – найдется ли у тебя для нас немного кофе?»

По словам Вистинга, «просто невозможно описать физиономии людей, которые, мгновенно вскочив со своих коек, изумленно уставились на нас – это надо было видеть!»

Потрясенный Линдстрам только и смог произнести что-то похожее на «Боже правый, это вы?». Полярную партию ждали здесь минимум через десять дней.

«Вставайте, ребята, – скомандовал он всем остальным, справившись с эмоциями, – это первые вестники весны». Стубберуд вспоминал: «Руаль подошел ко мне и пожал руку, я ни о чем его не спрашивал». Наконец кто-то из них, по воспоминаниям Вистинга, задал самый важный вопрос:

«Вы были там?» – «Да, мы там были», – ответил Руаль Амундсен, и после этого в доме поднялся чудовищный гвалт. Наконец-то мы все уселись вокруг стола и смаковали горячие кексы Линдстрама с божественным кофе. Всю прелесть вкуса чашки кофе можно ощутить, только когда живешь без него, как мы, очень долго.

Удивительно искренняя запись: действительно, полярная партия девяносто девять дней не пила ничего, кроме шоколада.

Амундсен произнес короткую речь. В этом походе не было ссор и недомолвок, сказал он, только хорошая командная работа. И он бесконечно рад, что все вернулись домой.

«Этот завтрак за столом Фрамхейма в конце нашего путешествия, – написал Хелмер Ханссен, – стал одним из тех моментов, которые невозможно забыть». Самым счастливым в эти радостные минуты был Амундсен, которого окружала небольшая группа избранных, его соратников. Он знал, как вызвать в людях ощущение торжественности момента. В конце они, по словам Бьяаланда, «осушили заздравную чашу… по-настоящему хорошего шнапса».

Благодаря отваге и чему-то, близкому к гениальности, Амундсен получил свой приз из рук судьбы и благополучно привел всех людей домой. Это было одно из самых великих полярных путешествий, а возможно, и самое великое, потому что, помимо многочисленных талантов, Амундсен обладал везением, как и все величайшие полярные исследователи.

«Мы мало что можем рассказать о лишениях или тяжелой борьбе, – сказал он за завтраком в то памятное пятничное утро, – в целом, все прошло как во сне».