Покорение Крыма

Оказалось, что ещё за пять лет до начала войны он согласился на предложение прусского капитана Винтерфельда за ежегодное награждение в сто рублей сообщать известия о состоянии русских полков, о рекрутских наборах, о планах и движениях российских войск. И сразу стало понятно, что беспокойство Блома о приобретении пятидесяти овец есть не что иное, как указание на 50 тысяч рекрутов, направлявшихся для пополнения армии. А под быками следовало понимать кавалерийские полки... Письма адресовались прокурору Беренсу, но в Берлине их получал полковник Манштейн, служивший в своё время адъютантом у генерал-фельдмаршала Миниха, но вернувшийся в прусскую армию после воцарения в России императрицы Елизаветы.

Веселицкого всё чаще хвалили за службу, стали повышать в чинах и в 1763 году назначили руководить киевской «Тайной экспедицией».

...Секретными делами Веселицкий занимался всю жизнь, но ни одно из них не могло сравниться по своей сложности с проектируемым отторжением Крыма.

Начавшаяся война нарушила привычные и отлаженные отношения с конфидентами, крайне затруднила переписку. Одни агенты спешно распродали дома и нажитое, перебрались вместе с семьями в границы империи, приняли российское подданство. Другие — остались в родных местах, но, опасаясь за свою жизнь, решили отойти от разведываний, затаились. Рассчитывать, что в таком душевном состоянии они проявят прежнее старание, было бы легкомысленной затеей. Да и раскрывать своих конфидентов Веселицкий, разумеется, не хотел, справедливо полагая, что они ещё пригодятся в будущем. Для задуманного дела предстояло подобрать других людей.

Не меньшую сложность представлял отбор чиновников из крымской знати, с которыми агентам предстояло вступить в контакты. Обращаться сразу к Девлет-Гирею Пётр Петрович посчитал преждевременным: по древней традиции и сложившемуся порядку решения по наиболее важным вопросам внутренней и внешней политики Крымского ханства принимал диван, а хан только формально объявлял его своим ярлыком. Поэтому необходимо было прежде всего узнать мнение не столько Девлет-Гирея, сколько других влиятельных в Крыму особ. Таковыми Веселицкий, по справедливости, посчитал калгу-султана, бея могущественного рода Ширин и кадиаскера. Именно к ним и должны были поехать агенты.

На обдумывание предстоящей интриги, уточнение деталей и подбор людей ушли несколько недель.

По совету секунд-майора Бастевика Веселицкий вызвал в Киев отставного капитана Чёрного гусарского полка Андрея Никорицу, который ранее часто использовался «Тайной экспедицией» для разведывательных поездок в турецкие и крымские земли, имел тесные знакомства со многими бендерскими, очаковскими и каушанскими обывателями. Никорица предложил привлечь к делу Николая Попова, Андрея Келеверду, Василия Матвеева из Каушан и Константина Григорьева из Бендер.

— Им тамошние порядки хорошо известны, и многих знакомых в прежних местах имеют, — пояснил причину такого выбора капитан. — И найти их легко: с началом войны все они под российскую протекцию перешли и ныне в нашей стороне проживают.

   — Люди-то верные? — спросил настороженно Веселицкий.

   — Как за себя поручусь! Многолетними услугами, оказываемыми в моих разведываниях, подтвердили свою верность.

   — Ну тогда пиши им. Вызывай сюда!..

Агенты приехали в Киев почти одновременно. Для них подготовили комнаты, выделили некоторые суммы на проживание, с каждым Пётр Петрович обстоятельно побеседовал. Утвердившись в своём выборе, он собрал их вместе и раскрыл суть дела, для исполнения которого они были назначены.

   — По повелению её императорского величества, его сиятельством графом Петром Ивановичем Паниным мне поручено осуществить тайное предприятие, могущее оказать решающее воздействие на исход нынешней нашей войны с Портой, — строго и важно сказал Веселицкий, оглядывая агентов. — Вам четверым оказана честь быть причастными к этому предприятию и сделать первые шаги по дороге, ведущей к конечной виктории. Посвящая вас, господа, в сие дело, я уверен, что вы с подобающим рвением исполните его, как приличествует слугам её величества.

После такого интригующего вступления Пётр Петрович стал излагать суть задуманного. Агенты слушали внимательно, даже с некоторой опаской.