Покоренная дважды

– Зачем ты запираешься на все запоры среди дня? – спросила она с придыханием.

– Чтобы нам никто не мешал.

– Но не для того, чтобы заточить меня?

Он ухмыльнулся.

– Не думаю, что тебя удержат мои запоры. Ты уж себя показала, дорогая. Кажется, остаться – твое решение? – Взяв Рейн за руку повыше локтя, Ник привлек ее к себе и поцеловал. – Не жалеешь, что не полетела с Финном?

– Нет, мне действительно хотелось остаться.

Ник выглядел уставшим, вокруг рта прорезались складки. Только сейчас ее посетила мысль, что страдает не одна она – на его долю тоже выпали боль и страдания. Женщина, которую он любил, умерла, а та, которую он желал, чуть не погубила их обоих в стремлении покинуть его.

Они ужинали молча. Попытка Рейн завести непринужденный разговор не имела успеха.

И вот кофе допит.

– Я думаю, сегодня нужно лечь пораньше, – сказал Ник. – Ты первая примешь душ?..

Явно недовольная тем, что все получалось не так, как она хотела, Рейн прошествовала в ванную.

Она появилась в халате, туго подпоясанная, он же как заколдованный стоял и смотрел на языки пламени, бессознательно потирая локоть вывихнутой руки.

Рейн едва сдержалась, чтобы не подойти к Нику и не обвить его шею руками.

– Твоя очередь, – пробормотала она.

Он вернулся минут через десять, то махровом халате.

Она сидела у камина. Вместо того чтобы присоединиться к ней, Ник направился в спальню и прикрыл за с дверь, которая, впрочем, тут же открыла он вышел с недовольным видом.

– Сама-то ты понимаешь, что творишь.

Она сделана невинные глазки.

– О, конечно же, нет…

– Тогда ты определенно напрашиваешь неприятность.

– То есть? Ты хочешь меня, да?

– Нет, Рейн, ты ошибаешься: я не хочу тебя.

На мгновение она онемела, затем бодро парировала:

– Я тебе не верю. Если ты не хочешь и, то зачем принудил выйти за тебя замуж?

– Вероятно, самое время показать тебе это. – Ник прошел к шкафу и вернулся с напечатанным письмом.

Она быстро надорвала конверт и, разве лист бумаги и узнав размашистый почерк, начала читать текст.

«Моя дорогая девочка, – писал отец, – пришло время сказать тебе правду… Ник обещал, что сообщит ее в самый нужный момент. Надеюсь, ты не будешь укорять меня за прошлое и согласишься с правильностью принятого решения: Кевин – не тот человек, который тебе нужен. Когда я осознал это, то стал искать всевозможные средства, чтобы разорвать вашу помолвку. Я понимал, что при твоем упрямстве мне надо действовать очень осторожно.

Я и Ник пошли на сговор. Поверь, мною двигало отчаяние, я никогда бы не простил себе, что позволил тебе выйти замуж за нелюбимого человека.

Ник пошел на сговор с явной неохотой. Результат его вполне устраивал, но средства к его достижению – нет. Думаю, он опасался, что ты возненавидишь его…

Он рассказал мне, что произошло между вами прошлой осенью.

Я бы и сам тебе все объяснил относительно Тины, но Ник строго-настрого запретил мне это делать. Ведь и у него есть гордость, я понимаю.

Но если любишь, то все простишь. Когда я увидел тебя в свадебном платье, то понял, что ты любишь его, и это успокоило меня. Я знаю, что и Ник любит тебя и сделает тебя счастливой.

Я тоже желаю тебе всегда только счастья, девочка моя.

Благослови тебя Господь!

Твой отец».

Рейн перечитала письмо дважды. Ах, папа, папа, мысленно повторяла она, не находя иных слов укора.

Ник выжидательно смотрел на нее.

– Как выглядело то соглашение, к которому вы оба пришли? – спросила Рейн.

– Разве дядя Ральф не написал об этом?

– Упомянул вскользь.

– Хорошо, объясняю: я согласился притворяться, что сделаю его банкротом, если ты не захочешь стать моей женой…

– Значит, дела отца не так уж плохи?

– Не настолько, чтобы паниковать.

– И ты не владеешь нашей усадьбой?

– Нет.

– Зачем же надо было так жестоко шутить?