Покоренная поцелуем

— Поосторожней, сестра, — предостерег ее Хью, несмотря на то, что сам наслаждался таким же бурным приемом, оказанным ему Эдит. — Будет неловко, если Вильгельм узнает, что Ротгара задушила в своих объятиях женщина, когда еще чернила на его помиловании не высохли.

— Значит, он его помиловал? — Хотя этот день, несомненно, должен был стать самым счастливым в ее жизни, Марии с трудом удавалось сохранять спокойствие духа. — А одобрил ли он брак между нами?

— Да, хотя, конечно, нам пришлось отдать ему немало золота, чтобы переубедить его, — ответил Ротгар. — Конечно, ему было от этого не по себе, но живые деньги все же перевесили все остальное. Вильгельм, конечно, считает Англию весьма ценным для себя приобретением. — Ротгар порылся в седельной сумке и извлек из нее пергаментную бумагу, смятую, с обвисшими краями из-за длительного путешествия на потной лошади под жарким летним солнцем. Написанные жирными чернилами строки, какие-то таинственные завитушки, украшения сообщали, что Марии предоставлено право выйти замуж за сакса, и гарантировали им подорожные для беспрепятственного передвижения по территории всей Англии.

Теперь они могли уехать из Лэндуолда. Теперь они могли попрощаться с Хью и Эдит. Ну, а теперь к замку, к этому недавно завершенному замку, такому неприглядному снаружи, но удивительно приспособленному изнутри к повседневной жизни.

О, с какой радостью она бы ехала рядом с Ротгаром, высоко подняв голову, испытывая такую сильную к нему любовь. Да, теперь они могли покинуть Лэндуолд, но все же какая-то маленькая частичка ее сердца будет постоянно ныть из-за тоски по тому дому, который она могла бы иметь.

— У меня тоже есть бумага, — сообщил Хью. Эта новость отвлекла Марию от мрачных мыслей.

— Но тебе не нужно прощение, Хью.

— Этот пергамент для тебя. Пораженная известием, Мария взяла в руки документ.

— Смелость твоего брата проявляется не только на поле боя, — сказал Ротгар. — Хью осмелился признаться Вильгельму в том, что с ним произошло и как ты здесь в Лэндуолде управлялась одна, когда его лечили.

— Твой сакс, по-моему, отличается сверхскромностью, — вмешался Хью. — Я также сообщил Вильгельму, что нам никогда бы не видеть вот этих прочных стен, если бы Ротгар не мобилизовал на строительство всех местных крестьян. Не забыл я рассказать ему о том, как Ротгар спас нас от верной засады на лесной опушке возле хижины дровосека, как он организовал нашу оборону после предательства Уолтера и Филиппа.

— Ну и что сказал Вильгельм обо всех этих известиях? — прошептала Мария. Подумать только, как она опасалась, что вся эта информация достигнет ушей всемогущего правителя, и вот на тебе, ему обо всем рассказал ее брат Хью!

Хью нежно, приветливо ей улыбнулся, и в этой улыбке чувствовалась гордость брата за свою сестру.

— Вильгельм заметил, что если бы все его рыцари поступали так, как эта слабая женщина и его заклятый враг, то на его земле уже давно бы воцарился мир.

— Значит, в течение всех этих долгих тревожных месяцев… не было вообще никакой необходимости опасаться Вильгельма?

— Нет, ты правильно делала, что его опасалась. Когда я все выложил ему, он объявил Лэндуолд конфискованным.

Хотя Эдит тяжело задышала в унисон с тревожно забившимся сердцем Марии, утрата Лэндуолда, судя по всему, мало волновала их мужчин. Вероятно, по пути домой они к этой потере сумели привыкнуть.

— Нам незачем так огорчаться и переживать, — сказал Хью. — Вильгельм не лишил нас дома. Он передал земли, принадлежащие этому предателю Филиппу, мне, прирезав к ним существенную площадь, ведущую прямо к морю. — Бросив косой взгляд на стены замка, он добавил:

— Вероятно, мне самому придется построить новый на пожалованных мне новых землях.

Значит, Хью получил Стиллингхэм и еще кое-что в придачу, но все усилия Марии, все эти месяцы, проведенные в полной неуверенности, беспокойстве и тревоге, вся проделанная Ротгаром работа пошли, выходит, прахом. Ну а что же будет с той любовью, которую она питает к этому славному месту? От допущенной несправедливости всю ее охватил бесплодный гнев.

— Ну и что же будет с Лэндуолдом в таком случае? — с трудом выговаривая от растерянности слова, спросила она.

— Вильгельм сказал, что тот, кто несет ответственность за поддержание порядка в эти смутные времена здесь, в Лэндуолде, должен и впредь всегда распоряжаться этим поместьем, — пояснил ей Ротгар. В глазах у него поблескивали озорные искорки. — Эта пергаментная бумага, Мария, по сути дела, декрет, передающий Лэндуолд в твое владение.

Она думала, что ослышалась.

Хью фыркнул, не обращая внимания на ее смущение.

— Но это уже второй декрет. В первом Вильгельм постановил передать всю собственность в Лэндуолде в руки Ротгара. Но он отклонил этот дар.

Ничего не понимая, Мария бросила на Ротгара вопрошающий взгляд.

— Передача Лэндуолда… мне? Ты отказался? Почему?

— Потому что только твоя сила воли, твоя решимость позволили отстоять Лэндуолд. Я тебе немного помог, правда, в самом конце.