Покоренная поцелуем

Как трудно сейчас вспоминать, с каким облегчением они вздохнули, когда, приехав сюда, в Лэндуолд, чтобы заявить на него свои притязания, не обнаружили в поместье владельца. Местные крестьяне сердито ворчали, признав, что их господин куда-то исчез приблизительно в то время, когда Гарольд призвал своих землевладельцев присоединиться к нему при Гастингсе. Хотя никто открыто об этом не говорил, было ясно, что их владелец взял в руки оружие, чтобы бороться с Вильгельмом, а это означало, что как его земли, так и сама жизнь подлежали конфискации. С течением времени мучившие ее по ночам кошмары, в которых фигурировал этот лишенный имущества безликий сеньор, прекратились и ее больше не беспокоило, что в один прекрасный день он может вернуться. И рот теперь он живет, только благодаря ее милости, этот обломок человека, вовсе не такой страшный враг, каким она его себе представляла.

И все же в этом человеке, несмотря на его отвратительный внешний вид, было что-то такое, что требовало к нему достойного отношения.

— Леди Мария!

Напыщенный, властный зов заставил ее вздрогнуть всем телом.

— Филипп! — отозвалась она, крепко сжав зубы, стараясь, однако, оставаться грациозной. Этот повелительный, вечно во все вмешивающийся Филипп Мартел постоянно сует свой докучливый нос в двери поместья Лэндуолд! У этого человека было какое-то пристрастие появляться в самый неподходящий момент, в такой, как сейчас, например, когда все ее мысли были в полном разброде, ее терпение подходило к концу из-за жалкого поведения Гилберта. Ей вовсе не хотелось слушать его лицемерных замечаний, она не желала, чтобы его суждения порождали в душе сомнения в отношении ее мудрого решения не лишать жизни Ротгара.

— Этого не может быть! — Перед ней стоял Филипп, его нос дрожал, как у хорька, вынюхивающего мышь. На самом деле он и сам был похож на этого юркого вонючего зверька: у него было узкое длинное тело, беспокойные глазки, неописуемая шевелюра темных, тронутых сединой волос. Даже статус рыцаря, которого он так ждал, но так и не смог получить, вряд ли улучшил бы его внешний вид.

— Вам, должно быть известно, что я считаю своим долгом донести обо всем Вильгельму, если вы намерены даровать жизнь заклятому нашему врагу, — сказал он. — Но это не одно дурное известие, которое я обязан довести до его сведения. Почему стены нового замка не возводятся с той быстротой, на которую мы рассчитывали?

— К Пасхе все войдет в свою колею, — торопливо и необдуманно пообещала Мария только ради того, чтобы унять его без толку мелющий, раздражающий ее язык. Она понятия не имела, как ему удалось втереться в доверие Вильгельма. Может, его статус незаконнорожденого смог внушить к нему любовь также незаконного короля. Черт с ним. После Пасхи Филипп будет совершать частые поездки в Нормандию, куда удалился Вильгельм, где ему предстояло решать какие-то чиновничьи дела, поэтому сейчас ей нужно было его как-то успокоить и умиротворить.

Стены будут возводиться гораздо быстрее после того, как будет вырыт ров.

— Сильно на это надеюсь, — фыркнул Филипп. Казалось, его оскорблял тот минимум внимания, который она уделяла его личности.

Может, это было и так, но, хотя она и старалась заручиться благосклонностью Филиппа, хотя знала, что нужно бить тревогу по поводу растущей власти Гилберта над людьми, Хью, она в данный момент не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме как на подборе людей для кухни и тех девушках, которые таскали ведра с чистой водой в тот дом, в котором пребывал сейчас Ротгар Лэндуолдский.

Она притворялась, что слушает болтовню Филиппа, а сама в это время наблюдала, как они отвозят от дома другие ведра, содержимое которых вначале было похоже на болотную вонючую грязь, и воображала, что в результате от Ротгара ничего не останется, — нечего будет предъявлять перед Хью.

Филипп все болтал, а Мария гадала, какой может быть цвет волос у Ротгара Лэндуолдского.

У нее не было никаких сомнений в отношении цвета глаз — они были голубые, постоянно голубые эти глаза англичан, хотя, конечно, оттенок их менялся.

Негромкий голос сэра Уолтера заставил умолкнуть Филиппа и нарушил ее праздную созерцательность — Теперь сакс никого не обеспокоит, миледи.

— Уолтер! А я и не знала, что ты вернулся! — Мария, схватив за руку этого пользующегося ее полным доверием рыцаря, подвела его к Филиппу:

— Позаботьтесь, чтобы Филипп как следует отдохнул в тепле перед отъездом в Стиллингхэм.

— Но мне хотелось увидать этого сакса…