Покоренная судьбой (ЛП)

— И я люблю тебя, — напомнил ей Мэддокс. Она закатила глаза, но улыбнулась, чтобы смягчить удар. Все еще трудно было поверить, что моя маленькая девочка выбрала байкера, врага прошлого. Иронично, что Амо тоже пришлось выбирать врага. Я не был уверен, было ли это признаком плохого воспитания с нашей с Арией стороны, или нет.

— Маттео, нам нужен этот мир. Джанна и Изабелла будут в большей безопасности без войны.

— Они будут в безопасности, если мы убьем всех Фальконе.

— Этого не случится.

— Ты не можешь рассматривать возможность сделать их семьей. Я не буду находиться в одной комнате с Невио Фальконе, не убив его.

Маттео повернулся на пятках, вышел и почти столкнулся с Амо, затем покачал головой и ушел, не сказав больше ни слова.

Амо повернулся ко мне с гримасой. — Он не очень хорошо это воспринимает.

— Он хочет защитить Джанну и Изабеллу.

— Они будут в большей безопасности с Фальконе как с семьей.

— Я могу поговорить с ними, — предложила Марселла. — Я уверена, что Джанна и Изабелла проголосуют за мир. Их не волнует месть, а Маттео прислушается к их словам.

Она поднялась на ноги.

— Ты единственная сильно беременная женщина, которая носит восьмидюймовые каблуки, — сказал Амо с натянутой улыбкой.

— Четыре с половиной дюйма, Амо. Мужчинам действительно нужно правильно мерить. И я на шестом месяце, и не собираюсь рожать завтра, так что успокойся. У нас есть другие вещи, о которых стоит беспокоиться.

Мэддокс одарил ее ухмылкой, на которой я не хотел задерживаться.

Марселла поцеловала меня в щеку, прежде чем погладить Амо по груди и прошептать ему что-то на ухо, что заставило его сглотнуть и кивнуть. Затем она вышла.

— Мэддокс, — сказал я, прежде чем он успел последовать за ней.

Его светлые брови сошлись вместе.

— В чем дело?

— Ты упомянул, что станешь частью Фамилии, если я разрешу.

Мэддокс замер. Превращение бывшего байкера в Сделанного Человека вызвало бы новые волны, но я хотел показать силу, а Мэддокс доказывал свою преданность снова и снова. Мне нужен был каждый верный человек на моей стороне, которого я мог найти.

— Конечно, — медленно сказал он, посмотрев на Марселлу, которая снова появилась в дверях.

— Тогда я собираюсь попросить тебя дать клятву очень скоро, если мы все переживем завтрашнюю встречу.

Мэддокс кивнул с широко раскрытыми глазами.

— Это честь для меня, Лука. Я прикрою тебя и Амо завтра, не волнуйся.

Марселла прикусила губу, гордо улыбаясь. Она послала мне благодарную улыбку, прежде чем они с Мэддоксом ушли.

— Этого давно следовало ожидать, — сказалnАмо.

— Иногда мне требуется много времени, чтобы принять правильное решение, — сказал я, все еще жалея о своем решении насчет Крессиды.

Амо кивнул.

— Завтра мы можем попытаться все исправить.

Чтобы все исправить, потребуется не одна кровавая встреча. Предстоящие месяцы и годы будут трудными. Сохранить единство Фамилии и объединить две семьи, которые ненавидели друг друга. От одной мысли об этом у меня разболелась голова. Но ради Амо я сделаю это.

Лицо Амо утратило последние намеки на мальчишество. Этот мир не оставлял для него места. — Я всегда буду благодарен за то, что ты делаешь для меня завтра.

Я коснулся его плеча и сжал. Мои решения в прошлом в конечном итоге привели к этому моменту и я должен был сделать кровавое заявление раньше. На этот раз я не проявлю милосердия.

***

Ария сжала руки.

— В прошлый раз, когда ты приказал провести встречу на электростанции в Нью-Йорка, я не спала всю ночь, страшно боялась потерять тебя. — Она тяжело сглотнула, ее глаза были полны страха. — Сегодня ночью мне придется беспокоиться о тебе, об Амо, Марселле, Валерио… — Она ненадолго закрыла глаза, а когда открыла их, решительный блеск в них заставил меня покачать головой. Она что-то решила, и у меня было чувство, что мне это не понравится.

— Позволь мне пойти с тобой.

— Нет.

— Лука, пожалуйста. Мне нужно быть там с тобой, с моей семьей.

— Нет.

Она прижала ладони к моей груди. Что бы она ни делала, она не могла смягчить мою решимость. Сегодняшняя встреча была слишком опасной для ее присутствия. — Лука, я знаю, ты боишься, что ситуация обострится и я умру. Но если ситуация обострится, и вы все умрете, умрет все мое сердце, и тогда я лучше умру рядом с тобой, чем буду жить дальше без своей семьи.

— Ария, я люблю тебя больше всего на свете, и ничто, абсолютно ничто не убедит меня в том, что ты должна быть рядом. Если я умру, если мы все умрем, я все равно хочу, чтобы ты жила своей жизнью.

— Какую жизнь? — Она сверкнула глазами, но затем выражение ее лица изменилось. — Ты хочешь, чтобы я снова вышла замуж?