Покоренный ее красотой

На мгновение его лицо потемнело, а глаза угрожающе сузились. Но он быстро спохватился и протянул ей руку.

– Прошу вас, – сказал он.

Почему бы и нет, решила Линнет.

– Хорошо, – сказала она. Но не приняла его руки. Они вышли на залитое солнцем крыльцо.

– Солнце все еще светит, – заметил Марчент, прищурившись. – Все утро, что можно считать рекордом. Большую часть времени в Уэльсе идет дождь.

– Вы не проводите меня к морю? – В воздухе ощущалась солоноватая свежесть, и слышался отдаленный рокот волн. Линнет не захватила шляпки, и у нее могли высыпать веснушки, но в данный момент ей было не до этого. Миссис Хатчинс считала веснушки ужасно непривлекательными, но она сейчас далеко, в Лондоне.

– Сюда, – сказал граф. – Можете держаться за меня, если желаете.

Вряд ли он стал бы ждать, пока она сходит за своей шляпкой. Придется идти без нее.

– Весьма любезно с вашей стороны. Вы хоть сейчас можете быть допущены в «Олмак», – сказала она, снова взяв его под руку.

– «Олмак»? А что это такое?

– Место, где по средам устраиваются танцы для сливок общества.

– Какая скука.

– Пожалуй, – согласилась Линнет после короткого раздумья.

Он искоса взглянул на нее.

– Вы не любите танцевать?

– Почему же, это довольно приятно, – отозвалась она без особого энтузиазма.

– А чем занимаются дамы, когда они не танцуют? Моя мать живет ради этого. Представляю, как она злится из-за того, что лишена такой возможности.

– Почему?

– Это все проделки Себа. Он отправил наших матерей в Андалузию, чтобы с ними ничего не случилось, если Наполеон вздумает напасть на Англию. Ничего, разумеется, не случилось, и теперь дамы тоскуют в изгнании, мечтая вернуться в бальные залы.

Линнет промолчала. Она была бы рада отправиться в путешествие и посетить такие места, как Андалузия, Греция и тому подобное. Она охотно отказалась бы навсегда от танцев за одну только возможность увидеть Парфенон.

– Так как вас зовут?

– Я уже сказала вам, – нахмурилась она. – Мисс…

– Я имею в виду ваше имя.

– Линнет, – сказала она. – Но вы не можете обращаться ко мне по имени, если не считаете себя моим женихом. Это неприлично.

– Но я не сообщил об этом в «Морнинг стар», – возразил он. – Так что, полагаю, мы пока еще помолвлены. Меня зовут Пирс, кстати. Не называйте меня Марчентом. Я терпеть не могу этого имени.

Дорожка изогнулась, огибая крохотный домик.

– Что это? – поинтересовалась Линнет.

– Сторожка. Кажется, в не слишком славном прошлом замка здесь жил человек, служивший связным у контрабандистов.

Линнет открыла рот, чтобы расспросить подробнее, но дорожка снова повернула, и внезапно перед ними открылось море, сияя, как огромный сапфир, в лучах солнца.

– Как красиво! – выдохнула Линнет, отпустив его руку. – Я и представить себе не могла.

– Вы никогда не видели моря?

Она покачала головой.

– Мой отец предпочитает жить в Лондоне круглый год. А что это? Бассейн?

– Да. Вырезан в скале. Наполняется с приливом, сливаясь с морем.

– Вы разводите в нем рыбу?

– Нет, конечно. Я там купаюсь. Можете попробовать, если я смогу выносить присутствие моего отца достаточно долго. – Он двинулся вниз по тропе. – Хотя вряд ли у вас хватит смелости.

Линнет, прищурившись, уставилась ему в спину.

Спустя мгновение он обернулся. Она сложила руки на груди, не двигаясь с места.

– Вы колючка в моей заднице, – нетерпеливо произнес он.

Линнет ждала.

Он тяжело оперся на свою трость и застонал.

– Моя нога. Это просто пытка.

Однако зашагал назад, к ней. Ветер с моря растрепал его темные волосы, заплетенные в косичку, и Линнет рассмеялась. В нем было что-то такое, что заставляло ее чувствовать себя…

Слабой.

Какая нелепость.

– Леди не купаются, – сообщила она, взяв его под руку и двинувшись с ним по тропинке.

– Еще как купаются. Я отправил немало пациенток на побережье. Обычно я рекомендую морские ванны женщинам, которые злоупотребляют сладким или страдают от женских болезней. Они въезжают в море в карете, а затем с помощью горничных залезают в воду.

Линнет помолчала, переваривая услышанное.

– А как же одежда? Так недолго и утонуть.

В его глазах мелькнуло искреннее веселье.

– Они купаются голыми, глупышка. Горничные раздевают их, прежде чем погрузить в воду.

– О, – только и могла произнести Линнет.

– Я тоже плаваю голым, – сообщил он, – только без всяких дурацких ухищрений в виде кареты.

– Но ведь вас могут увидеть.

Они шли по каменистой тропинке, ведущей к бассейну. Граф двигался с уверенностью, свидетельствовавшей о том, что он досконально изучил эту дорогу.

– Не скажу, что меня это совсем не волнует, но Прафрок имеет привычку присылать пациентов прямо сюда, поэтому я в конечном итоге решил повесить указательный знак. Видите? – Он кивнул в сторону деревянного столба, вбитого в землю, с красной поперечной доской. – Если я купаюсь, эта доска повернута вертикально, – он показал, как это делается, – и никто из домочадцев не осмеливается двинуться дальше.

Линнет кивнула.

Он вернул доску в горизонтальное положение.

– Если захотите искупаться, не забудьте повернуть указатель.