Покоренный

— Во-первых... Я Теодор Эллис. Во-вторых, ещё раз назовёшь Лилли шлюхой, и очень быстро сама поймёшь, что это значит. — Я делаю к ней шаг, и она пятится назад. Я вижу, как в её глазах мерцает страх. — Это значит... — я улыбаюсь, — что у меня столько денег и власти, что тебе даже невозможно представить. Это значит, что, если кто-то встаёт на моём пути, я просто сметаю его в сторону, и это значит, что если ты причинишь боль тому, что принадлежит мне, то я расплачусь той же монетой десятикратно. — Она судорожно сглатывает. — Ты понимаешь, что я тебе говорю? — Она молчит и просто смотрит на меня. Я притворяюсь, что рассматриваю комнату, как будто она не стоит моего времени. Трейси всё ещё затаилась в углу, её глаза оценивающе блуждают по моему телу. Когда я так и не получаю ответа от Джейн, я продолжаю. — Лилли – моя. Что причиняет боль ей, то причиняет боль и мне.

— Что тебе нужно? — наконец спрашивает она.

— Я хочу знать, что нужно предпринять, чтобы заставить тебя исчезнуть. — Я впиваюсь в неё взглядом. Ни на секунду не отступать, всё время продвигаться вперёд. Вот так нужно вести переговоры, не давать свободу действий, пока ты не получишь то, что хочешь. У каждого есть своя цена.

— Я приходила к своей дочери.

— И это, бл*дь, было по-настоящему счастливое воссоединение, — я выдавливаю из себя смешок. — Тебе понравились любящие объятия её рук вокруг твоего горла? — улыбаюсь я.

— Ты не знаешь, чёрт побери, о чём говоришь! — кричит она.

— Нет? Я знаю, что твоя дочь ненавидит тебя настолько, что она умоляла меня прийти сюда и разобраться с тобой, пока Гарри не нашёл тебя. — Я вздёргиваю бровь. — Почему-то я думаю, что он предпочтёт увидеть дорогую мамочку в гробу на кладбище, чем где-нибудь рядом с его сестрой. — Её лицо багровеет, кулаки сжимаются. — К счастью для тебя, у меня больше возможностей, но у Гарри определённо есть средства, чтобы выследить тебя, поэтому, возможно, тебе следует убраться, пока он не нашёл тебя.

И тут её прорывает.

— Этот чёртов ублюдок забрал у меня всё! — визжит она. — Раньше Лилли была хорошей, пока он не настроил её против меня.

— Ты бросила их. Если бы не Гарри, Лилли уже была бы мертва, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Я действую интуитивно. Тот разговор, что я слышал вчера, то, как Гарри обращается с Лилли... В моём сознании есть только расплывчатая картина. Я не могу даже позволить ей подумать, что я ничего не знаю. Это покажет слабость наших с Лилли отношений, которую сейчас я не могу позволить ей увидеть.

Её лицо бледнеет.

— Я... я допускала ошибки. Я сожалею об этом. Я приходила, в надежде исправить всё.

Я сухо смеюсь, шагаю к ней и вторгаюсь в её личное пространство, тесня её к спинке дивана. И теперь позволяю своему гневу вырваться наружу.

— Тебе нет, бл*дь, никаких оправданий. Ты покинула в беде невинного ребёнка. Тебе придётся жить с этим. Она не хочет иметь ничего общего с тобой, это только ранит её ещё больше. — Я срываюсь, понимая, что кричу на неё, и что это не то место, где я хочу что-то выяснять с этой женщиной о Лилли. Я делаю паузу, чтобы вернуть себе хладнокровие и контроль. — Мы оба знаем, что ты пришла не для того, чтобы найти её, и не потому, что хотела восстановить давно потерянные семейные отношения. Что ты хочешь?

— Я уже сказала тебе.

Я вздыхаю.

— Сколько ты хочешь?

— Я... — она запинается.

— Послушай, давай сейчас будем реалистами. Ты живёшь в отвратительном месте. — Я жестом обвожу комнату.

— Эй, — подаёт голос Трейси из своего угла, я даже забыл о её присутствии.

— Без обид, — быстро говорю я. — Я мог бы сделать твою жизнь значительно лучше. Хороший дом, хорошая машина... тебе больше никогда не придётся беспокоиться о деньгах... и всё это взамен на пребывание здесь и безуспешные попытки исправить ситуацию с Лилли, которая никогда не простит тебя. Я не знаю, какой она была в детстве, а ты не знаешь, какой она стала, когда повзрослела, но позволь сказать тебе: эта женщина не прощает никого и никогда. — Чёрт, неужели это правда?

— Сколько? — спрашивает она. Я пытаюсь скрыть свою улыбку. Конечно же, я знал, что всё её ‘я хочу попытаться всё исправить’ это чушь собачья.

— Один миллион, и ты исчезаешь сегодня же. — Я слышу, как Трейси издаёт шокированный возглас в своём углу. Конечно, я мог бы предложить больше, имей я гарантии, что она будет неукоснительно соблюдать условия сделки, но мысль о том, чтобы давать этой женщине что-либо, когда она причинила боль Лилли, раздражает меня. Я уберу её из жизни Лилли, но я не собираюсь предлагать ей больше, чем необходимо. Она этого не заслуживает. Она поджимает губы.

— Я слышала, что ты стоишь миллиарды... — говорит она.

Я смеюсь.

— Нет. Я стою много, но не миллиарды. Твой выбор, один миллион фунтов или дочь, которая тебя ненавидит.

— Полтора, — говорит она. Выражение её глаз говорит, что она прекрасно понимает, как сильно я хочу избавиться от неё.

Я вздыхаю.