Покоряя Эверест

Экспедиция, описанная на следующих страницах, стала кульминационным событием для трех здоровых мужчин в чудесном августе 1911 года. Группа состояла из Р. Л. Г. Ирвинга[60], Гарри Тиндэйла[61] и Дж. Мэллори, автора сего повествования. Они считали, что совершают второе восхождение на Монблан с перевала Коль-де-ла-Тур-Бонд через Мон-Моди. На самом деле это восхождение было, вероятно, третьим. Мы знали только о группе Бюргенера в 1887 году. Они – герр Кюффнер[62], Александр Бургенер[63] и двое других мужчин – начали с бивака[64] на Мон-де-ла-Бренва и проследовали по узкому гребню, пересекаемому перевалом Коль-де-ла-Тур-Ронд[65], возле которого они разбили лагерь на вторую ночь [2]. Их отчет прочно засел в наших головах, как при планировании экспедиции, так и при самом восхождении. Второе восхождение [3], как мы впоследствии узнали, совершили Канцио и Нондини вместе с Анри Брошерелем в августе 1901 года[66]. Полагаю, нечасто член «Альпийского клуба» описывает экспедицию в Альпах спустя несколько лет после события, опираясь только на свои воспоминания. Возможно, это опрометчивая идея. Но поскольку я был полон решимости, то рискнул задействовать необычную литературную форму, отличную от прямого повествования, обычно используемого в журнале для изложения фактов приключений. Но я думаю, что эта форма лучше подходит для передачи отдаленных воспоминаний, среди которых сохранилось мало ясно различимых деталей. К счастью, некоторые детали все еще живы – но они вплетены среди многих мыслей и чувств. Я выбрал этот стиль подачи и по другой причине. В майском номере The Alpine Journal за этот год (1917) я прочел статью моего друга Р. Л. Г. Ирвинга, в которой он рассказал нам о двух молодых людях, участвовавших в первом сражении в Альпах и впоследствии убитых на фронте. «Счастливые люди, – подумал я, – ведь они успели увидеть Альпы». Возможно, я был не одинок в этом мысленном восклицании. По крайней мере, я не сомневаюсь, что многие одобрили бы эту мысль – многие из молодых участников, которые в настоящее время разделили общую судьбу тех молодых людей, жили в мрачных и пустынных местах и находили утешение в горах. Ибо, даже когда горы слишком далеки, чтобы их можно было увидеть, их воображаемый образ рисуется столь прекрасным, что воодушевляет и ободряет. И мне показалось, что экспедицию, память о которой была моим спутником и другом, следует связать с теми неказистыми местами, где я чаще всего ее вспоминал.