Покоряя Эверест

25 июня мы переправились через реку в Чобу. Тибетские мосты построены таким образом, чтобы предоставить своим пассажирам широкие возможности испытать чувство незащищенности и обдумать возможности и последствия катастрофы. Этот случай не был исключением. Мы не хотели рисковать нашими припасами, и планировалось, что животные должны переплыть поток. Соответственно, зверей разгрузили, и толпа погонщиков принялась стегать их, с криками загоняя в воду, пока одно самое пугливое животное не бросилось в поток и остальные не последовали за ним. Теперь мы оказались на правом берегу ручья Ронгбук и знали, что нам нужно просто следовать вверх по течению, чтобы добраться до ледника в верховьях долины. Примерно в часе пути от Чобу мы вошли в ущелье с высокими красными скалами слева над нами. Под ними было небольшое пространство плодородной земли, где влага, стекающая с известняка наверху, впитывалась раньше, чем попадала в ручей. Вдоль берега протянулась зеленая лента – с травой и низкими кустами, желтыми астрами, рододендронами и можжевельником. Думаю, мы не видели ничего более зеленого с тех пор, как поднялись на плоскогорье Тибета. Это был яркий солнечный день, пока еще теплый и безветренный. Мне вспомнились образы альпийских лугов и их многочисленные соблазны. Я почти чувствовал аромат сосен. Теперь меня переполняло желание раскинуться на траве этого «оазиса», забыв о трудностях, и безмятежно вдыхать чистый аромат горных растений. Но мы шли дальше, дальше и выше по длинной долине, вьющейся сквозь широкую каменистую бухту. И все каменистые горные склоны под полуденным солнцем были одинаково и монотонно унылы. Наконец мы двинулись вверх по тропинке по более крутому склону, увенчанному двумя чортенами[197], между которыми она проходила. И здесь мы замерли в полнейшем изумлении. Возможно, в тот момент мы еще были не совсем готовы увидеть Эверест. В глубине моего сознания теснилось множество вопросов о горе, требующих ответа. Но это зрелище прогнало все мысли. Мы забыли о каменистых пустошах и сожалениях о прочих красотах. Мы не задавали вопросов и не комментировали то, что видим, а просто взирали.

Возможно, именно потому, что в тот раз Эверест предстал перед нами столь драматично, я, вспоминая об этой горе, обнаруживаю, что северная сторона более отчетливо запечатлелась в моем сознании. Но в любом случае эта точка обзора имеет особое значение. Долина Ронгбук хорошо подходит для демонстрации пика у ее верховья. Примерно на протяжении 20 миль[198] она необычайно прямая и на всем этом расстоянии поднимается всего на 4 000 футов[199], а ледник длиной 10 миль[200] не более крут, чем окружающий рельеф. В результате такого расположения достаточно лишь немного приподняться над ложем долины, чтобы увидеть ее почти как ровный путь до самой вершины ледника, из которого вырастают скалы Эвереста. На место, где расположен Эверест, смотришь скорее вперед, чем вверх. Ледник сам по себе довольно плоский и распростертый; это не часть горы и даже не ее подножие. Это всего лишь фундамент, на котором покоятся высокие стены. Эверест возвышается на краю долины и над ледником скорее не как вершина, а как колоссальный горный массив. И ничто не мешает взгляду им любоваться. Кажется, высочайшему из великих пиков мира достаточно сделать всего один царственный жест, чтобы стать владыкой всего, – настолько он огромен в своем неоспоримом и изолированном превосходстве. Проницательному глазу видны и другие горы – гиганты высотой от 23 000[201] до 26 000 футов[202]. Но ни одна из их более изящных голов даже не достигает плеча «вождя»; рядом с Эверестом они остаются незамеченными – таково превосходство величайшего.