Покоряя Эверест

Инциденты, случающиеся при скалолазании, обычно дают больше материала для рассказов, чем часы, проведенные на снегу и льду. Есть заметные исключения, вроде подъема Маммери[130] на перевал Коль-дю-Лион и восхождения нашего покойного президента «Альпийского клуба» на Монблан через гребень Петерей. Но, думаю, в целом обнаружится, что гораздо больше чернил потрачено для описания трудностей на камнях, а не на льду и снегу. На мой взгляд, это прискорбно. Для лучшего, что может дать нам скалолазание, необходимо разнообразие. Но лед и снег, как мне кажется, дарят больше прекрасных и тонких переживаний и опыта, чем голые скалы. Я бы выразил первый альпинистский инстинкт простыми словами Шелли: «Я люблю пушистый снег и узоры льдов»[131]. Не люблю альпийские вершины, лишенные снега. Например, я ненавижу Доломитовые Альпы, хотя никогда их не видел, за их бесплодную засушливость, которую не может скрыть ни одна фотография. Они кажутся мне враждебной пустыней. Я не завидую ни одному альпинисту так сильно, как тем, кто совершил восхождение на Бренву, когда оно было еще сравнительно безопасным. И кажется парадоксальным, что я так старался описать экспедицию, которая содержит слишком мало того, что я считаю утонченными деталями.

Такое отношение может показаться неблагодарностью. Но я не отрицаю прелести Шармо и благодарен за них. Пики Эгюий заслуженно притягательны. Они обладают невыразимым свойством, подобным хорошему воспитанию. Рыбаки говорили мне, что лосось – своего рода джентльмен: он отказывается смиренно отдаваться. Он бьется до конца. У него есть достоинство. Пики Эгюий в этом смысле больше похожи на леди, а не джентльменов. Мы с Портером сошлись во мнении, что поведение нашей Эгюий достойно восхищения. Чтобы должным образом завершить свой рассказ, я должен упомянуть еще о двух экспедициях, хотя и не стану подробно их описывать.

Интерес к природе нашего наслаждения Альпами связан не только с конкретными вершинами, но и с кампанией в целом. Те, кто прибыл в Шамони, желая оказаться на перевале Коль-дю-Жеан, могут захотеть заодно подняться на вершину, ради кампании или просто чтобы избежать повторения снежной прогулки по исхоженному ими вдоль и поперек маршруту. Последнее было нашим случаем, и мы планировали добраться до перевала Коль-дю-Жеан, исключив большую часть утомительного похода, – пройдя траверсом от плато План-де-л’Эгюий[132] до пика Эгюий-дю-Миди. Возможно, мы просто поддались лени, но предприятие было не лишено смысла, поскольку, по словам Курца, с этой стороны еще никто не совершал удовлетворительного восхождения на Миди. Насколько я знаю, только две группы зарегистрировали здесь экспедиции. Первая – отряд мистера Дента – в 1899 году достигла северо-восточного гребня, но погода была плохой, и им пришлось поспешно спуститься по дальней стороне, не достигнув вершинных скал. Хотя они все же совершили первое восхождение на этот склон. Второй отряд – мадемуазель Энгстер с гидом и двумя носильщиками – был еще менее успешным.

Обе группы использовали большой кулуар, спускающийся почти с вершины. У меня недостаточно знаний, чтобы судить, было ли это в целом мудрым решением. Конечно, можно было ожидать, что это безопасная линия маршрута при подъеме в нормальных условиях. Но спускаться по нему в конце дня, когда солнце уже закатилось (хотя путь и был обращен к западу), – совсем другое дело. И поднимающийся по этой стене отряд должен учесть возможность неудачи выше, где рубка ступеней может быть слишком трудоемкой, а одно из двух препятствий – непреодолимым.

Выбранная мной и Портером линия маршрута на всем пути проходила левее, чем у предыдущих групп. В кулуаре мы использовали кошки – без них нам потребовались бы ступеньки. Скалы в средней части подъема были несложными. Общий угол наклона висячего ледника[133] и снежных склонов выше был явно более крутым. Мы держались ребра, насколько было возможно, и таким образом избегали склонов из голого льда с обеих сторон. Трудности возникли только в двух местах. Сначала – при пересечении бергшрунда, который оказался преодолимым только в одном месте. Пришлось пробираться через трещину в ледяной стене. Затем выяснилось, что место стыка последней ледяной стены со скалами частично обледенело. Пройти его оказалось чрезвычайно трудной задачей.

Было поздно, уже 12:15, когда мы достигли вершины этого пика. Да и погода по-настоящему испортилась. Тем не менее я почти не сомневаюсь, что мы ошиблись, решив спуститься в Монтанвер. Нам в голову приходили различные сомнения. Мы посчитали, что не будем готовы к длительному восхождению на следующий день, а в отеле нас должны ждать письма. В любом случае мы выбрали неверную линию маршрута, хотя по ней уже прошел мистер Дент, направляясь к Роньону[134], недалеко от ледопада ледника Жеана. Это был очень трудоемкий спуск по глубокому мягкому снегу, пока мы не добрались до своих следов на леднике де План, идущих от Реквина.