Покоряясь тебе (СИ)

— Грейс, Грейс, ты даже не представляешь, как сладок для меня твой вид сейчас, — хриплым голос пробормотал мужчина, проводя тростью по моей груди, животу и бедрам. — Будь послушной, Грейс, и я не причиню тебе боли.

Я едва не фыркнула. Он уже причинял мне боль, заставляя мою душу корчиться от унижения и горькой обиды. Я не могла не желать ему мучительных пыток в отместку за то, что он заставлял меня переживать. За то, что он уже проделывал раньше с беззащитными девушками.

Трость, путешествующая по моему телу, коснулась меня между бедер, и я дернулась в сопротивлении.

— Не надо, — задохнувшимся голосом прохрипела я. — Разве тебе мало моих унижений?

— Ты тоже имеешь предел, — усмехнулся он. — Ты сильная, но сломать тебя не так трудно.

Я до боли прикусила губу, чтобы не послать его, не наговорить гадостей, которые в итоге обернуться против меня.

Ублюдок! Конченый ублюдок!

До моего слуха донеслось, как он отбросил трость, и она с резким звуком упала на пол.

Адам обошел меня, становясь за спину. Звякнула пряжка его ремня.

— Сейчас я трахну тебя, быстро и жестко. Не для твоего удовольствия, а ради себя. Поняла?

Его голос звучал отрывисто, грубо. Я кивнула, моля Бога, чтобы все поскорее закончилось, и он отпустил мня.

— Я спросил, поняла? — рыкнул он, схватив мои волосы и дернув назад.

Воздух с шипением вырвался из груди, на глаза навернулись жгучие слезы обиды и унижения.

— Да, поняла! Я поняла!

— Грейс, я не слышу, — нараспев протянул он, медленно оттягивая мою голову назад.

— Да, хозяин! — с трудом выдохнула я, лишь каким-то чудом не скуля от боли.

— Так-то! Соображай быстрей, Грейс.

Он ослабил хватку, но не выпустил волосы из захвата.

Его ладони легли на мои бедра, и не слишком осторожно он нагнул меня, ставя в удобное ему положение. А потом, совершенно не заботясь тем, что я была не готова, одним толчком вошел в меня.

Я до крови прикусила губу, сдерживая крик.

Это было довольно болезненно. Но физическая боль казалась ничем рядом с той, что рвала мое сердце и душу изнутри.

Он сразу же начал двигаться, жестко и глубоко проникая в меня, выполняя обещание. О моем удовольствии, или хотя бы комфорте речи ни шло.

Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Черт, только не плачь! Пожалуйста, не плачь! Не сейчас, не при нем.

Я ненавидела его, ненавидела себя, потому что в какой-то момент боль во мне трансформировалась в нечто иное, доставляя странное, необъяснимое, постыдное удовольствие. Я обещала себе, что не пикну, но во мне больше не было сил. Я не чувствовала себя от долгого подвешивания, и когда уже знакомое чувство близкого оргазма стало накатывать на меня, обещая поглотить и утащить за собой на глубину, я сдалась и издала громкий, длинный стон.

Адам тихо выругался, но не остановился, продолжая двигаться в прежнем темпе. Все мое тело сотрясалось под его ударами, крупные капли пота стекали по коже.

Я коротко вскрикнула, кончая со слезами на глазах. Соленая влага омыла мои губы, пока я переживала свою маленькую смерть.

Мой крик и моя пульсация вокруг него довели моего мучителя до пика, и я почувствовала, как его тепло растекается во мне, пока его рот в попытке заглушить собственный крик прижимается к моему обнаженному плечу.

А потом я отключилась.

18 глава

— Я не хотел, чтобы она умерла, — так тихо, что я едва расслышала его, произнес Адам.

Он сидел на полу ванной, привалившись к стене и запустив руку в волосы, с какой-то обреченностью смотря на меня.

Я же лежала в горячей ванне, которую он наполнил для меня.

После того, как потеряла сознание, в себя пришла, только когда он занес меня в большую ванную комнату и осторожно посадил на стул, пока бежала вода с густым паром. Потом, вновь взяв меня на руки, он опустил меня на дно, щедро добавив восхитительно пахнущую пену. Но уходить не спешил: опустившись на пол, долго молчал, прежде чем нарушить молчание.

Мне было совершенно все равно, здесь он, или нет. Я была настолько измотана, подавлена, что плевать хотела на все.

Я чувствовала себя пустой.

— Не думал, что она может покончить с собой. — Он дернул плечом. — Этого не должно было случиться.

Я отвернулась и прикрыла глаза, позволяя воде исцелить мое ноющее тело. Жаль, что так легко нельзя излечить раненую душу и гордость. Смотреть на Адама было тошно, поэтому заговорив, я все еще держала глаза закрытыми:

— Этого не случилось бы, не попадись ты на ее пути, — бесцветным голосом промолвила я. — Ты просто сломал ее, и тебя не заботило, что будет с ней после того, как она приелась тебе.

Я ожидала вспышки раздражения с его стороны, или хотя бы отрицания, но он молчал. Я скосила глаза на него: Адам прижал голову к стене, не мигая глядя в потолок.

Что это, запоздалое раскаянье? Если он вообще способен на подобное чувство.

Я прислушалась к внутренним ощущениям. Я не была злопамятной, слишком вредной и предпочитала отпускать негатив в своем сердце, но сейчас я не чувствовала сочувствия к нему, даже не смотря на то, что ему похоже жаль того, что случилось с Камиллой.