Покорись мне

— Ш-ш-ш.

Он успокаивающе провел рукой вниз по ее спине, затем обратно вверх и двинулся выше, пока не добрался до наручников в углу стола. Быстрым щелчком он расстегнул один из них. Затем повторил то же самое с другим. И ее запястья освободились. Не выходя из нее, Хантер притянул ее на колени, нежно лаская и поглаживая ее предплечья и запястья. Ката отказывалась смотреть на него через плечо, но она чувствовала его взгляд на себе, пронзающий сквозь занавес ее волос. Без возможности сбежать от ощущения вновь твердеющего члена внутри ее очень чувствительной киски.

Она не могла вновь разделить это с ним, полностью не обнажив свою душу.

Боже, внутри нее совсем ничего не осталось.

Собрав все силы, она оттолкнулась от него и встала. Ее ноги, словно резиновые, подкосились под ней. И она рухнула обратно на стол.

Хантер вздохнул и поднял ее, усадив к себе на колени.

— Ката, прекрати. Позволь мне позаботиться о тебе.

Он отнес ее в спальню. Она напряглась, несмотря на невероятное удовольствие от ощущения касания его теплой кожи к своему обнаженному телу. Какая-то часть ее хотела, чтобы он ушел… но мысль о том, что она будет в разлуке с ним, приводила ее в панику.

Это была горькая пилюля правды. И Ката сильнее зарыдала.

Поцеловав ее в макушку, он сел на кровать, откинувшись на подушки, и притянул ее к себе на колени.

— П-просто дай мне минуту побыть одной, — попросила она. Ей не понравились умоляющие нотки в собственном голосе, но он полностью обнажил ее душу.

Единственное, что осталось, — испуганная девушка внутри нее, которая так боится превратиться в свою мать.

Хантер поколебался, затем аккуратно выбрался из-под нее.

— Я скоро вернусь. Я буду рядом.

Прошло несколько драгоценных секунд одиночества, но Ката не могла собраться с мыслями или успокоиться в тишине. Мгновение спустя он вернулся и просто опустился перед ней на колени, затем потянулся к подносу, который до этого поставил на прикроватную тумбочку.

— Открой, — потребовал он, поднеся печенье с корицей, обсыпанное тростниковым сахаром, прямо к ее рту.

Она лишь покачала головой. Сладкое не решит ее проблему.

Он нахмурился.

— Ты давно не ела. Поешь. Возражения не принимаются.

Мог ли этот мужчина слушать?

— Я не нуждаюсь в таком количестве калорий.

— Когда я закончу с тобой, тебе понадобятся силы. Открой рот.

Раздраженная Ката открыла рот, получила кусочек, и почти застонала от слоистого, сладкого печенья на языке. Она потянулась, чтобы схватить его и доесть самостоятельно. Но он отстранился.

— Нет, милая. Возьми у меня то, что тебе нужно.

Есть с его руки? Она подняла вопросительный взгляд на него, чтобы встретиться с его невероятно синими глазами. Да, это было именно то, что он имел в виду. Он намеревался сам накормить ее. Эта идея была волнующей и тревожащей одновременно. Так интимно. Пугающим было то, что он поощрял ее зависимость от него.

Даже с этими мыслями, прокручивающимися в ее голове, Ката, как ни странно, чувствовала себя вполне довольной от близости с ним, чувствовала особую связь. Она не могла осмелиться сказать ему «нет». Он уговорил ее съесть все полностью, затем последовало несколько виноградин и банан, который он сам надкусил, перед тем как дать ей.

Свободной рукой он медленно и нежно гладил ее по спине, оставляя сладкие поцелуи на плече и шее. Наконец, она расслабилась, ее беспокойство уступило изнеможению.

Хантер приподнял ее подбородок и приблизил к ней свой рот.

— Ты — невероятна. Когда я с тобой, я чувствую себя самым счастливым человеком во всем мире.

И она чувствовала себя, вероятно, так же, как и троянцы, столкнувшись с троянским конем, поддаваясь красоте, казалось бы, безобидного зверя, чтобы, в конце концов, осознать, что она находится под осадой, которая завершится только при ее полной капитуляции.

Он накрыл ее губы своими. Сначала она напряглась, но он медленно и глубоко целовал ее, пока ее тело не обмякло. Пока она не повисла на нем. А затем он взял ее за руку и повел в душ.

Поставив ее под исходящие паром брызги в маленькой кабинке, он не позволил ей вымыться самой. Он делал все сам в благоговейном молчании. С неистово бьющимся сердцем и пустыми, красными от слез глазами Ката смотрела, как он целует ее плечи, моет ее груди и намыливает ее спину.

— Я знаю, что сегодня было много того, что тебе нужно принять. Я давил на тебя.

Но я так горжусь тем, как ты приняла все, что я тебе дал. И ты все еще здесь, со мной, все та же Ката.

Но она не чувствовала того же самого. Ее тело гудело, мысли были пусты.

Эмоции водоворотом кружились в гигантской трясине, и это пугало ее, но, рассказав об этом Хантеру, она положит начало новой дискуссии, для которой она была слишком истощена, чтобы выиграть ее. Вместо этого она тихо стояла, пока он вспенивал шампунь в ее волосах, а затем опустился на колени, чтобы помыть ее стопы, голени, бедра и киску.