Покоритель Африки

— Прекратите! — воскликнула Люси и отвернулась. Слезы снова застилали глаза. Она попыталась рассмеяться. — Я стала такой слабой и чувствительной. Вы будете меня презирать.

— Мы еще увидимся, и очень скоро, — отозвался Алек.

Девушка вспомнила слова библейской Руфи: «Чем снискала я в глазах твоих милость, что ты принимаешь меня?» Счастье переполняло ее, а на лице вспыхнула прежняя прелестная улыбка.

Алек ушел, и Люси глубоко вздохнула. Кажется, в жизнь возвращается радость. Она вдруг ощутила, что снова способна восхищаться красотой мира. Повернувшись к огромной вазе, что стояла на столе возле кресла, она зарылась лицом в цветы, жадно вдыхая их аромат. Алек по-прежнему ее любит.

Глава XIV

Вопреки мнению о переменчивости английской погоды май выдался теплый и ясный. Весна словно вернула Люси юность, и та, искренне радуясь неожиданному счастью, с девическим восторгом наслаждалась прелестями лондонского сезона. Алек пока молчал, но Люси не сомневалась в его любви и отвечала на нее искренней нежностью. Она с удивлением обнаружила, что он теперь важная персона, и очень этим гордилась. Сильные мира сего осыпали Маккензи почестями, а газеты пестрели похвалами. Девушке льстило, что именно у нее он искал убежища от суеты и шумихи. Она стала гораздо чаще появляться на публике, нередко отправлялась с Алеком, Диком Ломасом и миссис Кроули в оперу или в театр. Они отлично проводили время за обедом в «Карлтоне» и веселились от души за ужином в «Савое». Алек говорил мало. Ему нравилось просто сидеть с непроницаемым лицом и, улыбаясь одними глазами, слушать непрекращающуюся болтовню Дика и прелестной американки. А Люси наблюдала за ним. Каждый день она находила в его волевом, загорелом лице что-то новое. Иногда, встречаясь взглядами, они молча улыбались. Оба были очень счастливы.

Однажды вечером Дик позвал всех поужинать. Алек отправлялся на официальный прием, а Люси с леди Келси собирались в театр, поэтому он пригласил Джулию Кроули в оперу. В «Савое» к ним должен был присоединиться Роберт Боулджер, которого Ломас позвал, чтобы не садиться за стол впятером. Расчесавшись с особой тщательностью обладателя редеющей шевелюры, Дик ждал миссис Кроули в вестибюле. Наконец та появилась. В платье из расшитой цветами парчи она выглядела очаровательно, словно пастушка с картин старых французских мастеров. Бриллиантовое ожерелье и тиара в темных волосах придавали ей сходство с грациозной принцессой, по какой-то прихоти очутившейся среди простых людей.

— Мне кажется, кругом одни глупцы, — сразу заявила она. — Одна женщина только что сказала мне: «Говорят, вы отправляетесь в Америку. Обязательно загляните к моей сестре — она будет очень рада». — «С удовольствием, — отвечаю я, — а где живет ваша сестра?» — «Джонсвилль, штат Огайо». — «Боже правый, — говорю, — а я в Нью-Йорке. Что я забыла в Джонсвилле, штат Огайо?»

— Вам следует сохранять спокойствие, — отозвался Дик.

— Не буду я сохранять спокойствие. Какая-то тощая сутулая дама уверена, что я живу по соседству с индейским вигвамом! А у самой нижние юбки наверняка грязные.

— Почему?

— Англичанки все такие.

— Что за чудовищная клевета! — воскликнул Дик.

В этот момент в зал вошла леди Келси в сопровождении Люси. Мгновением позже появились Алек с Робертом Боулджером. Все расселись за столом и приступили к ужину.

— Ненавижу Амелию! — решительно заявила миссис Кроули, откладывая свои длинные белые перчатки.

— Мне жаль, что вы относитесь к этой милейшей особе с таким предубеждением, — отозвался Дик.

— Амелия — воплощение всего, что мне категорически не нравится в женщинах. Фигура никуда не годится, ноги слишком длинные, корсет не носит. Она мухи не обидит и вечно щеголяет в нарядной шляпке, пока светло.

— Кто такая Амелия? — спросил Боулджер.

— Будущая жена мистера Ломаса, — пояснила с лукавым видом американка.

— А я и не знала, что ты обручен, Дик, — сказала леди Келси, немного задетая тем, что ей никто не сообщил.

— Я не обручен и никакой Амелии даже не видел. Это выдумка миссис Кроули — воображаемая женщина, на которой я мог бы жениться.

— Я отлично знаю Амелию, — продолжала миссис Кроули. — Она носит пышные накладные волосы и будет вами восторгаться. Она милая, кроткая и не сомневается, что вы просто чудо. Но от меня она любезности не дождется.

— Дорогая моя, Амелия вряд ли будет от вас в восторге. Вы слишком открытая, и американский акцент ей не понравится. Не забывайте: ее дедушка был баронет.

— Я обязательно покажу ее Флемингу как пример женщины, на которой ни за что нельзя жениться. «Посмеешь жениться на такой, Флеминг, — скажу я, — не получишь от меня ни пенса. Все завещаю Университету Пенсильвании».

— Если мне доведется повстречать Флеминга, то я с нескрываемым удовольствием отвешу ему пинка, — заявил Дик. — Отвратительная маленькая бестия.

— Что за чушь! Послушайте, дражайший мистер Ломас, да Флеминг вас одной рукой поднимет и зашвырнет далеко-далеко.

— Должно быть, этот Флеминг крепкий малый, — заметил Бобби, понятия не имевший, о ком идет речь.