Покоритель джунглей

Все произошло так быстро, что они не успели заметить, как из люка шлюпки вылез ужасный Кишнайя и побежал вдогонку за своими людьми.

Глава II Пленники тугов. — Развалины Карли. — Предложения Кишнайи. — Попытки бегства. — Подземный ход. — Ни назад, ни вперед. — Никакой надежды. — Барнетт и шакалы. — Побег Барбассона. — Отплытие на Цейлон.

Дьявольская хитрость этого человека была поистине неистощима. В течение двух суток Кишнайя прятался на берегах озера, выжидая удобного случая, чтобы похитить одного из постояльцев Нухурмура, ибо, несмотря на поиски, ему так и не удалось найти среди скал, стоящих в густых зарослях кустарника и карликовых пальм, ту, которая вела в пещеры. Все прошло как по маслу, и если бы он мог по своей воле распоряжаться ходом событий, то не придумал бы ничего лучше.

Ему в одиночку удалось добиться успеха там, где оказались бессильны шпионы и полиция вице-короля и губернатора Цейлона. Рам-Шудор, его зять, должен был выдать сэру Уильяму Брауну его смертельного врага Сердара, заманив того в ловко подстроенную западню, ибо «Диана» сама подставляла себя под огонь пушек броненосца, поджидавшего ее на рейде Пуант-де-Галль. Кишнайя же, не подвергаясь риску, рассчитывал через два-три дня захватить Нана-Сахиба. В Ну хурму ре больше некому было защитить принца. От пленников туг надеялся узнать, как проникнуть в пещеры, а затем похитить ничего не подозревающего Нану. Нужно было только действовать ночью, пока тот спал.

Вождь душителей собирался добром или силой добиться нужных ему сведений и тем самым отнять у капитана Максвелла и орден, и миллион, назначенный в награду за поимку мятежников.

В двадцати километрах от Нухурмура, в отрогах гор, находятся знаменитые подземные храмы Карли, высеченные в граните еще в доисторическую эпоху. Развалины окружены большим количеством подземелий, подвалов, ходов, вырытых руками человека. Они служат пристанищем для кающихся грешников и факиров, которые проводят здесь долгие годы в заточении, обучаясь фокусам, которые показывают затем перед толпой в дни религиозных празднеств.

По индусским поверьям, в этих местах, окруженных джунглями и непроходимыми лесами, обитают души мертвых, которые, не получив прощения на суде великого Индры, ждут в одиночестве часа, когда им будет позволено вселиться в тело низших животных и, пройдя через ряд воплощений, вновь получить доступ к званию человека, которое они утратили из-за своих преступлений. Именно здесь бродят по ночам вампиры, которые заманивают заблудившихся путников в ловушки, а затем питаются их трупами.

Изгнанные из городов и деревень, туги укрылись в развалинах Карли, потому что суеверные туземцы держатся подальше от этих проклятых мест. Душители надеялись спокойно отпраздновать наступающую пуджу с ее кровавыми и загадочными обрядами.

Именно сюда принесли Барбассона и Барнетта. Их развязали и бросили в один из самых отдаленных подвалов, куда можно было попасть по длинному коридору, выдолбленному в граните, настолько узкому, что по нему мог протиснуться только один человек. Вход в него преграждали деревянные сваи, которые двигались по желобкам, выдолбленным в скале.

В соседних подвалах находились юные жертвы, похищенные тугами, которые должны были умереть на алтаре богини Кали. Это были главным образом юноши и девушки от двенадцати до четырнадцати лет, туги приносили в жертву мужчин и женщин только в том случае, когда им не удавалось найти жертв помоложе.

В пути Барбассон и Барнетт не сумели обменяться ни единым словом, но у них было время оправиться от потрясения. По прибытии с ними обошлись не как с обычными пленниками. По приказу Кишнайи им принесли рис и кэрри из дичи, всевозможные фрукты, сладости и пирожные, свежую воду, пальмовое вино и старую рисовую водку. Ею не следует пренебрегать, если она хорошо приготовлена и несколько лет настаивалась. Им устроили настоящее пиршество у предводителя тугов были на это резоны, он просто-напросто хотел добиться своего по-хорошему. Прежде всего с них сняли веревки, что доставило им немалое наслаждение, ибо в спешке туземцы так стянули узлы, что конечности у несчастных совершенно затекли.

— Итак, Барнетт, — сказал Барбассон, как только они остались вдвоем, — что скажешь о нашем положении?

— Скажу, что отличная была идея — половить рыбку на середине озера.

— Ладно, сейчас ты начнешь во всем обвинять меня.

— Да нет, я просто констатирую.

— Ты всегда констатируешь, всегда… Раз ты разговариваешь со мной в таком тоне, черт меня побери, если я скажу тебе хоть слово. Будешь сам выпутываться, как знаешь.

— А сам-то!

— О! Завтра утром меня здесь уже не будет.

— Барбассон! Ну послушай, Барбассон, ты ведь тоже настоящий порох, тебе и слова нельзя сказать, ты сразу начинаешь кипятиться.

— Ничего подобного, я тоже констатирую.

— Ты на меня злишься… Ну, что ты, Барбассончик мой!

— Ага, теперь я твой Барбассончик.