Покоритель джунглей

Нариндра был фаталистом — «то, что должно случиться, случится». Он даже не упрекал себя за то, что именно его неосторожность привела их всех к гибели: так было записано в Книге судеб, и его судьба свершалась, поэтому он никого и ни в чем не упрекал и не рисовался перед смертью, как Барнетт.

Еще несколько шагов, и железный круг, образованный штыками сипаев, должен был сомкнуться вокруг пленников, как вдруг тот же голос снова прошептал на ухо Сердару:

— Пусть Покоритель джунглей предупредит своих друзей, вскакивайте на слона и бегите в горы.

Сердар снова бросил вокруг быстрый взгляд, но малабарец находился от него довольно далеко и не мог говорить с ним. Должно быть, заговорщикам удалось привлечь на свою сторону одного из сипаев конвоя. Но он отбросил эту мысль и немедленно повторил Бобу по-французски то, что ему сказали, будучи уверен, что никто вокруг не понимает этого языка.

Услышанное произвело на янки потрясающее впечатление, лицо его побагровело от внезапного прилива крови, и его едва не хватил удар.

— Спокойствие! Спокойствие! — быстро шепнул ему Сердар.

Они были всего в нескольких шагах от слона, мимо которого им предстояло пройти, как вдруг животное, словно охваченное внезапной прихотью, пятясь, встало на дыбы, а затем, приблизившись к пленникам, неожиданно опустилось на колени. Одно движение — и наши друзья оказались бы в хаудахе. Чтобы помочь им, вся толпа малабарцев, скопившихся в этом месте, хлынула влево с притворными криками ужаса из-за выходки слона и увлекла за собой сипаев, охранявших заключенных.

— Вперед, Индия и Франция! Ко мне, Нариндра! — . крикнул Сердар громовым голосом, и крик его прозвучал как боевой клич на поле битвы. Одним прыжком он вскочил в хаудах, где почти одновременно с ним очутились Барнетт и Нариндра.

— Ложитесь! Ложитесь! — крикнул им погонщик, чей голос они сразу узнали.

Это был Рама-Модели, неузнаваемо переодетый, и слон был не кто иной, как славный Ауджали, которого сначала натерли плодом манго, чтобы лучше держалась краска, а затем выкрасили раствором извести.

Трое мужчин немедленно бросились на дно хаудаха. Ауджали, которого не было нужды подгонять, во весь опор пустился по направлению к горам. И странное дело: толпа, словно ее предупредили, немедленно расступалась на всем пути слона, чтобы не мешать ему.

Все это случилось так естественно и с такой быстротой, что сипаи, застигнутые врасплох воплями присутствующих, пытаясь сами защититься от накрывающей их человеческой лавины, не заметили исчезновения заключенных. Пленники распластались на дне хаудаха еще до того, как слон встал, поэтому снаружи их не было видно.

Всем непосвященным, тем, кто не был непосредственным участником сцены, казалось, что слон убежал один вместе с погонщиком. Поэтому малабарцы, народ по природе жизнерадостный и насмешливый, не могли удержаться от хохота, когда услышали, как английский офицер приказал сипаям привести пленников на площадь.

Однако губернатор следил за всеми перипетиями происходящего с террасы, и можно догадаться, как он был разгневан и в каком смятении находились окружавшие его чиновники.

Первым побуждением губернатора было послать в Королевский форт приказ открыть огонь по толпе, которая, несомненно, была сообщницей дерзкого побега, но он понял, что подобные развлечения могут позволить себе только некоторые монархи. Поэтому он бросился в кабинет, где находился телеграфный аппарат, связывавший дворец с фортом, и приказал непрерывно стрелять по слону. Расположение горы, куда направилось животное, было таково, что в течение получаса он служил прекрасной мишенью для артиллерийского огня.

Мы уже видели, что взобраться на почти отвесный склон Соманта-Кунты можно было, только пройдя через единственную лощину, перерезанную небольшим плато. Зная, что об их присутствии на Цейлоне будет теперь известно в каждом округе, а по всем направлениям будут посланы вооруженные отряды, беглецы могли избрать единственный путь к спасению: джунгли Анудхарапура, где Боб Барнетт едва не погиб во время встречи с носорогом.

Через несколько минут после того, как был отдан приказ губернатора, пушки неистово загрохотали, усыпая ядрами склоны гор.

За первыми залпами толпа следила со страстным любопытством: слон, взбиравшийся по откосам с головокружительной быстротой, был хорошо виден, он преодолевал самые крутые склоны с поразительной силой и ловкостью. Каждый спешил оценить шансы обоих противников в этой необычной дуэли. Но английским артиллеристам, чтобы победить, требовалась такая точность стрельбы, которой они не могли добиться, несмотря на все их умение. Они пользовались старыми пушками, уже повоевавшими в Индии во времена Дюплекса и мирно дремавшими вот уже три четверти века на крепостных стенах форта, возвышавшегося над Пуант-де-Галль.