Покорители студеных морей (Главы 1-14)

За владыкой шло крестным ходом новгородское духовенство с иконами и выносными крестами. Благословляя народ на все стороны, владыка взошел на мост в самую гущу разъяренной толпы.

В народе раздался ропот, из уст в уста переходила весть:

- Владыка на мосту, владыка... попы крестным ходом идут...

- Владыка милостивый...

- Владыка, владыка...

- Остановитесь, миленькие! - раздался чей-то звонкий голос. - Образ святой Софии несут. Остановитесь...

Свалка стала стихать. Вечные мужики при приближении

владыки теснились, освобождая Евфимию место. В какой-то миг его окружила толпа окровавленных, разгоряченных битвой людей.

- Почто пришел, владыка? - грозно спросил здоровенный мужик, опустив на землю огромный двуручный меч. - Мы за правду стоим, за старину. Не мешай нам, уйди!

Детина смахнул ладонью кровь со лба и, низко опустив голову, словно обезумевший бык, двинулся было вперед.

- Бояре супротив своих братьев войско держат, - выступил из толпы Афанасий Сырков. - Сами суд творят. Не мочно нам, владыка, назад поворачивать.

К Евфимию бросились несколько женок, бок о бок сражавшихся со своими мужьями:

- Уйди, владыка, биться будем, от бояр жизни нет!

- Почто бояре наши дома пожгли?

- Голодные мы!

Архимандрит Варлаам, известный в городе своим густым голосом и богатырской силой, протискался вперед и зычно крикнул в толпу:

- Слушайте, мужи новгородские. Владыка велит прекратить побоище. Неугодное богу дело творите. Брат на брата идет, кровь христианскую на нашу святую землю льете.

Стихли колокола в Детинце. Мощный бас Варлаама далеко был слышен в наступившей тишине.

- Выдайте нам боярина Божева! - крикнул кто-то из толпы.

- На судной грамоте всем народом крест целовать! - раздалось с другого конца.

- По русскому обычаю, тысяцкому судом править!

- Не хватать людей без суда!

- Боярина Божева выдать!

- Бо-жева!..

- Боярина Божева!.. - раздались отовсюду голоса. - Выдать Божева!

- Вот вам боярин Божев, Данила Иваныч! - загремел Варлаам. - Казните его по вашему разумению!

Стоявшие около владыки вечники увидели двух здоровенных дружинников и между ними связанного боярина Божева. В лице у него не, было ни кровинки. С пеной у рта он кричал и страшно ругался. Боярин то рвался из рук стражников и бил их ногами, то падал на землю, и его с трудом поднимали.

- Данилу Божева привели, выдали бояре... - пробежал по толпе слух.

- Казнить душегуба!.. - Какая-то женщина бросилась к Божеву.

- Казнить!..

- В Волхов с моста, по обычаю!..

- Утопить в Волхове!

- Тише! - снова загремел Варлаам. - Владыка говорить хочет.

Опять все стихло.

- Я повелел боярам выдать вам Божева, - раздался тихий старческий голос. Казните его... Я не дам старину рушить, - окреп голос владыки, - не дам боярам беззаконие творить.

Одобрительный гул покрыл его слова. Толпа давала свое согласие,

Глава IX

погоня

На правом берегу реки Амовжи, медленно катящей спокойные воды в Чудское озеро, у самого устья, виднелось большое двухэтажное строение, крытое почерневшим камышом. Подъезжающему с озера или реки путнику бросалось в глаза большое гнездо аистов, нахлобученное бесформенной кучей хвороста на самый верх крыши.

Случившееся с десяток лет назад большое половодье подмыло берег, сваи покосились, и изба заметно легла набок. Несмотря на убогий вид, жилье было обитаемо: дым густыми клубами выходил из дощатой трубы.

Избу окружали старые дуплистые ветлы, зеленый кустарник, высокие стога свежескошенного сена, амбар, хлев. Дальше раскинулись сочные луга, а еще дальше неровной полоской темнел лес. На реке, у развалившейся вконец пристани, стояли две большие рыбачьи лодки, а на берегу сушилась на кольях сеть и валялись рассохшиеся дубовые бочки. Берега вокруг низменные, топкие.

Если смотреть с крыши избы на восток, ничего не увидишь, кроме озерной глади, а на западе, среди лугов, река Амовжа извивалась широкой серебряной лентой. Перед последним крутым поворотом к озеру холодные струи реки разрывали луг на много зеленых островков.

Небо с утра хмурилось тяжелыми тучами. Порывистый северный ветер сердито шелестел зеленой листвой, трепал сухую траву на стогах и, подхватив серые клубы дыма, кружился и метался с ними по крыше.

Собирался дождь. Тонкие путаные нити молний то и дело разрывали потемневшее небо; громыхал гром, раскатываясь по просторам Чудского озера.

Вот упали первые капли дождя - озеро покрылось мелкими

пятнышками; растекаясь, они охватили всю поверхность озера и разгладили ветреную рябь. Зашумел потоками проливень, словно где-то порвалось небо. Еще злее трепал крышу ветер, а когда он ворвался в деревянную трубу, в окне корчмы показалось усатое лицо охмелевшего гостя. Не замечая дождя, он по пояс высунулся наружу.

- Проклятье! Кхе-кхе!.. Кхе! - ругался и кашлял человек, вытирая слезящиеся от дыма глаза. - Проклятье, дышать нечем. Кхе-кхе!.. Э-э!.. На дворе дождь, - спохватился он, когда капли дождя упали за шиворот. Кхе-кхе!.. У меня отец, бывало, говаривал: лучше на дождь смотреть, чем на дожде мокнуть. Кхе-кхе!.. Впрочем, ты уже мокр, Якоб, - сказал он сам себе, тебе дождь нипочем.