Покоритесь воле Ночи

– Пайпер, вы меня удивляете. В самом деле. Вас можно принять за мясника: такова уж природа вашего ремесла. Но вам на самом деле не все равно, сколько вреда вы причиняете. Может, все дело в этом… Нет. Это животное чувство. Все началось, когда я впервые вас увидела. Как бы то ни было, моему отцу тоже было не все равно. Отнюдь не все равно.

– Не все равно, но тем не менее он делал что должно.

– Как и вы.

– Как и я.

– Это вы продемонстрировали в Коннеке.

– Надеюсь, все видят то, что я пытаюсь им объяснить. Хотя вряд ли. До некоторых доходит, только когда заедешь молотком промеж глаз.

Элспет подлила Хекту кофе, изловчившись при этом несколько раз к нему прикоснуться.

Некоторые из фрейлин заметили, но не проявили интереса.

Хект задумался: а не образовалась ли в империи клика, члены которой надеются, что между Предводителем и принцессой все-таки что-то будет? Тогда Элспет перестанет быть выгодной невестой как минимум лет на десять. Когда женщина достигает определенного возраста, ей больше не обязательно оставаться невинной. Особенно если она обладает солидным приданым.

А что может быть солиднее целой империи?

К радости одних и отчаянию других, к императрице вернулись здоровый румянец, силы и энергия, хотя реальность она по-прежнему воспринимала с трудом. Катрин осмелела и расхаживала по улицам в сопровождении лишь нескольких телохранителей, с презрительной усмешкой заглядывая прямо в пасть судьбе. Многие свои скучные обязанности она передала сестре и теперь проводила время за смотром войсковых учений – и в Хоквассере, и среди своих собственных Праведных – так она теперь называла солдат Пайпера. Всего за две недели императрица разрешила увеличить войско Хекта вдвое.

Праведным Катрин передала доходы от нескольких своих значительных владений, поскольку видела, что так меньше денег расходуется понапрасну и оседает в карманах продажных чиновников.

В деньгах нужды не было, и потому Хект поручил Бюлю Смоленсу особое задание и наделил его соответствующими полномочиями.

Понимая, как велико искушение поживиться за казенный счет, Хект ясно дал всем понять, что не потерпит ни взяток, ни продажности, даже если это не возбраняется местными обычаями.

Подобные грехи не вызывали негодования лично у него, но вредили репутации, которую Пайпер хотел создать для себя и своих Праведных.

Когда войско выдвинулось из Альтен-Вайнберга, перевал Ремейн еще был закрыт, поэтому солдаты собирались попасть в Фиральдию, обогнув Джагские горы с востока. Нужно было подготовить те края к появлению армий, которые пройдут там в будущем году.

А армии эти, скорее всего, окажутся больше, чем все надеялись. Императрица рассылала священников в Арнгенд, Сантерин, Дирецию и малые государства на западе – призывать всех к священному походу.

Получив разрешение Восточной Империи, отряды квартирмейстеров должны были отправиться в иноземные края и разведать самые удобные маршруты.

Имперские рыцари и знать без спросу присоединялись к походу. Хект считал, что они хотят не внести свой вклад в благое дело, а присмотреть за ним.

Императрица тоже решила поучаствовать.

Она словно пыталась вернуться в детство – раздобыла доспехи, которые носила, когда они с сестрой сопровождали Йоханнеса в кальзирском священном походе. Теперь эти доспехи на ней болтались.

Казалось, императрица счастлива. Здоровье ее улучшалось. От отправленных в Касторигу послов поступали утешительные вести.

Однако Хекта мучили подозрения. Разве хватило бы посланцам времени добраться до далекой Касториги, завладеть вниманием столь не заинтересованного в возвращении короля Джейма, а потом еще и отправить гонца в Глимпц?

Войска Предводителя шагали по странным и диким местам. Чем дальше в глушь они забирались, тем более осязаемым становилось присутствие Ночи. В туманных краях между двумя империями близость Орудий ощущалась даже в полдень.

Но Орудия знали, что рядом с ними шествует Убийца Богов, и боялись.

Убийца Богов взял с собой огненный порошок и пушки, заряженные особой картечью. Рядом с фальконетами шли артиллеристы с горящими фитилями, готовые в любое мгновение отразить нападение Ночи.

Несколько раз, весьма редко и на короткое время, Хекта навещала Герис. Отказываясь объяснить толком, она лишь уверяла, что где-то там вершатся большие дела. Рано или поздно Ночь это заметит, и потому Пайперу нельзя терять бдительности. Орудия, возможно, обрушат свой гнев на него.

После каждой такой встречи Хект снова и снова спрашивал себя: что же затевают Герис, Фебруарен и вознесшийся? Оставалось лишь гадать. Циничная его половина предполагала, что затевают они недоброе, а не рассказывают ничего потому, что в случае провала расхлебывать кашу придется именно Хекту.