Покоритесь воле Ночи

– Остров не входит в патриаршие владения. Сейчас там правит король Питер Навайский. Ни патриарх, ни патриарший главнокомандующий там никому не указ.

– Понимаю. Будем держать ушки на макушке. Не бросай это дело. Посвяти ему свои многочисленные свободные часы.

– Ага. Я тут попросил квартирмейстера раздобыть мне метлу: как только станет нечего делать, двор мести начну.

– Титус, хочешь верь, а хочешь не верь, я знаю, каково тебе приходится. Я тут думаю, что, возможно, обрадуюсь, когда вылечу со службы.

– Возможно. И будете радоваться еще минут пять.

– Да.

Вискесментские советники заявили приближавшемуся войску арнгендцев, что город не станет противиться: пусть пройдут через него, пересекут мосты и шагают себе дальше в Коннек – только чтобы по дороге руки не распускали. Участники священного похода согласились, хотя и знали, что не смогут сдержать приставших к армии гролсачцев и самых фанатичных членов Конгрегации, которые ненавидели Вискесмент за потакание мейсальской ереси.

Советники потребовали, чтобы оружейные мастера и квартирмейстеры на время следования арнгендцев через Вискесмент забрали оружие у рядовых, гролсачцев и всех тех, кто шел за войском.

Арнгендская знать охотно согласилась. Церковники из Конгрегации, разумеется, встретили требование советников в штыки.

Главнокомандующий, потеряв терпение, отправил советникам послание, в котором велел поскорее покончить с переговорами.

В конце концов захватчикам предоставили право пройти по одной широкой мощеной улице к мосту Пурелайс. Улица эта прозывалась Могильной. Пурелайс был самым широким и длинным из всех трех вискесментских мостов.

Прилегавшие к Могильной улице переулки, как вскоре убедились арнгендцы, были забаррикадированы телегами и мебелью, там дежурило местное ополчение. Выказываемое горожанами недоверие подчеркивало извечное подозрительное отношение южан к своим северным соседям.

Пурелайс назвали в честь императора, который приказал его выстроить. Мост высокой дугой выгибался над Дешаром, чтобы проходящим внизу судам не приходилось убирать мачты. Впрочем, в теперешние времена немногие корабли ходили на одних лишь парусах.

С восточного конца моста из-за вздыбившейся горбом центральной арки не было видно западного. А западный конец был забаррикадирован. Среди баррикад стояли восемнадцать фальконетов, заряженных мелкими камнями. Пушкарями и несколькими отрядами лучников и копейщиков командовали Бюль Смоленс и Кейт Рук.

Остальные пушки патриаршего войска незаметно расставил вдоль всего предполагаемого маршрута арнгендцев Драго Прозек. Арнгендцев собирались ошеломить и обратить в бегство, если вдруг их не убедит и так весьма наглядное положение дел.

Если все же и придется прибегнуть к Прозековым пушкам, грохот и дым станут сигналом для остальных патриарших отрядов, чтобы отрезать отступление на востоке.

С верхушки колокольни церкви Святого Вакина, личной церкви антипатриархов, главнокомандующему были видны оба конца Пурелайса и почти вся Могильная улица. Теперь уже никто и не помнил, почему ее так назвали. Кое-кто из местных не использовал это название из суеверия. Могильная улица заполнилась людьми: впереди выступали полные решимости монахи из Конгрегации, они проклинали горожан за грехи, а в ответ их освистывали и даже иногда забрасывали камнями; затем на лошадях, укрытых яркими попонами, ехали возглавлявшие войско дворяне, за ними следовали копьеносцы, пехотинцы и свита.

– Какое столпотворение! – заметил Хект. – Титус, у нашего войска на марше ведь больше порядка?

– Больше. Но если позволить солдатам взять с собой семьи…

Титус затронул больную тему. В том числе и этим войско Пайпера Хекта отличалось от войск других военачальников: он не позволял толпам не участвующих в сражениях волочиться за ним хвостом и стеснять движение.

Но, несмотря на все Пайперовы усилия, вокруг армии непременно, словно снежный ком, нарастали маркитанты, едва только она задерживалась где-нибудь дольше чем на пару дней.

Ехавшие во главе арнгендцев священники взобрались на самую высокую точку моста и нос к носу столкнулись с суровой действительностью.

– Жаль, что я сейчас не там, – посетовал Хект. – Нужно было там засесть.

– Лучше вам тут оставаться – отсюда вы контролируете всех, кроме Смоленса и Рука.

– Как я вижу, священники призывают епископов и архиепископов.

Хект заволновался. Конечно, он доверяет полковнику Смоленсу, и все же… Епископы хитры, кто-нибудь из них, быть может, убедит Смоленса, и тогда…

– Смоленс не отступит, – угадал его опасения Консент. – И Кейт Рук не дрогнет.

– Кейт меня беспокоит. Слишком уж увлекается своей работой.

– Вы никогда не бываете всем довольны?

– Не бываю. Не в такие минуты. Проклятие!

Из фальконетов открыли огонь по церковникам и монахам из Конгрегации. Поднявшийся в воздух дым сносило к востоку, западный конец моста скрылся из виду. До Хекта донесся грохот, но он уже знал: что-то пошло не по плану. В дыму полыхали вспышки. Пушкари Кейта Рука палили не переставая.

Внизу, вдоль Могильной улицы, прокатилась волна испуга, который быстро превратился в страх, а потом и в панику.