Покоритесь воле Ночи

– Проняло. Тащи сюда Горта. Скажи Седеригу, пусть несет пару бутылок того красного вина, которое я приберегал на особый день. Пусть Пинкус прямо здесь за него берется, не придется в Брот тащить и обратно.

И после нескольких стаканов у Горта, вполне вероятно, развяжется язык.

– Проклятие, старик, выглядишь ты дерьмово! – с порога начал Горт. – Надо больше спать.

– Седериг, ставьте вино на стол и будьте наготове. Пинкус, скоро уже отдохну сколько вздумается.

– Так ты знаешь, что творится.

– Конечно знаю.

– У Консента по-прежнему свои люди в Броте.

– И это тоже. Но что важнее, некоторым принципатам новая должность Донето совсем не по душе. Кое-кто надеялся, что я опротестую выборы.

– Может, парочку имен назовешь?

– Вряд ли.

– А что сам думаешь?

– Я не какой-нибудь древний повелитель легионов, нацелившийся стать императором.

– Ага. Мой начальничек так и понял. Я в смысле – что про Донето думаешь?

– Он – лучший из имеющихся кандидатов. Вот только не сходил бы так с ума из-за Коннека.

– Ага. Точно не знаю, но, сдается мне, твой граф Реймон вряд ли чего хорошего от него дождется.

– У Реймона свои планы. Донето следует забыть о старой вражде. Он ведь стал патриархом – патриархом всех чалдарян.

– Я ему сам так и говорил. Но вряд ли он послушает. Эй, Пайп, ты не в обиде?

Горт уже выпил больше половины бутылки, и язык у него начал заплетаться.

– А какой смысл? Это ж не ты меня погонишь со службы. Я, по правде, вполне вероятно, и сам бы ушел. Хватит с меня. Служить у такого хлопотуна – не по мне. Мне нужен начальник, который ясно говорит, чего хочет, а потом не мешает делать свое дело.

– Хлопотуны такого расклада боятся. Боятся, что их обскачут.

Хект это хорошо понимал. Почти всю жизнь имел дело с такими людьми. Именно поэтому его и отослали на запад: Гордимер боялся, что его обойдут.

– Беда в том, что эти люди на мир смотрят через призму собственных амбиций.

– Чего?

– Боятся, потому что отлично знают, что бы сами сделали на моем месте. Значит, понятия о чести у них совсем иные.

– Понятненько. Но, Пайп, признайся, ты ж и сам чуть что готов кого надо облапошить. Проклятие, этот твой давленый виноград – что надо.

– Я? Облапошить?

– Я ж не такой дурак, как кажется. Ты знал о грядущих переменах. И быстренько сцапал этих – из священного похода.

– Сцапал, да, – ухмыльнулся Хект.

– Донето это ох как не понравится.

– И что он сделает? Погонит меня со службы?

– Да, вот умора-то. Не знаю. Но он злопамятный малый. К примеру, что он вознамерился сотворить с графом Реймоном и Антье…

– И что же?

– Не знаю, Пайп. Пока не знаю. Но когда это все разразится, меня поблизости не будет. Не хочу, чтоб меня запомнили за то, что, как я опасаюсь, там содеется.

– В таком случае очень жаль, что мне так быстро удалось справиться с воскресшими Орудиями.

– Спасибо, брат. Только их мне еще и не хватало – треклятых страшил, которые шатаются по округе и при каждом удобном случае норовят пнуть тебя в зад.

– Ты бы тогда не зазнавался.

– Мне и так не разойтись, – отозвался Горт, сделал большой глоток и на несколько мгновений замолчал, уставившись на свои ноги. – Я частенько себя спрашиваю: меня-то он когда погонит со службы?

– А ты подумай: кто заменит Пинкуса Горта?

– Хороший вопрос, Пайп. Хороший вопрос. Только вот не забудь: у Донето куча слепых пятен. Может, одно как раз там.

– Когда планируешь возглавить войско?

– Официально? Когда Донето получит все права патриарха. Если тебе так удобнее. А так могу в любой момент, как мой штаб сюда переберется.

– Ты и моим ребятам собрался дать от ворот поворот?

– Придется. Почти всем. Мне так велели. Думаю, они и сами не останутся. Те, кто из Братства, вернутся в Кастеллу. Этот их Аддам Хоф рвет и мечет. Остальные, если верить Донето, верны тебе. Моя первая задача – проверить всех офицеров, посмотреть, кого отправить восвояси, а кто верен церкви или готов на все ради жалованья.

– Очень жаль. Это было отличное войско. Больше такого уже не будет.

– Так мир устроен, Пайп, – пожал плечами Горт. – Грустно, но факт. Мне бы прилечь. Слишком уж пойло хорошее.

С этими словами Пинкус отставил бутылку. Пустую.

Главнокомандующий сделал все, что было в его силах, чтобы помешать новому священному походу в Коннек. Поисчезали фальконеты. И огненный порошок тоже. Записи Титуса Консента и квартирмейстеров вымокли, перемешались, что-то просто пропало. Хект терзался виной, но утешал себя тем, что Пинкусу Горту в любом случае заплатят жалованье. Просто ему придется чуть больше потрудиться, чтобы разорить Коннек.

Бо́льшая часть солдат действительно решила остаться: мало кому нравились перемены, но деньги есть деньги. А место каждого опытного вояки, которого мучили чрезмерные сомнения, с охотой готова была занять дюжина беженцев. У членов штаба сомнения имелись серьезные. Хекту с трудом удалось всех удержать до того дня, как он передал полномочия.