Покоритесь воле Ночи

Орудие уплотнилось, срослось воедино, обрело форму, хоть и не смогло до конца с нею определиться. Сначала превратилось в великана двести футов ростом, но какого-то чересчур толстого и приземистого, потом стало громадной жабой, вставшей на задние лапы, и наконец обернулось чем-то широким, распахнуло огромные крылья-тени. Цвет его невозможно было определить.

Длинный жабий язык устремился вниз, ухватил сопротивляющегося человечка (на таком расстоянии не видно – врага или собственного воина), втянул его в пасть. Орудие уставилось на холм, где собрались полководцы Хин-тай Ат. Непонятно было, видит ли оно их. Казалось, бога что-то отвлекло. Снова выстрелил язык, чудище будто бы рассеянно, само того не замечая, проглотило еще одну жертву.

Потом оно выросло и снова превратилось в великана. Великан развернулся к западу, пригнулся. Тистимед почувствовал, как сразу же переменился ход битвы. Страшный покровитель больше не помогал своим Посланцам.

Орудие склонилось еще ниже, шагнуло, словно бы пробуя силы, принюхалось, а потом испустило громогласный вопль, содрогнулось с головы до пят и, позабыв о сражении, устремилось на запад.

Крики отчаяния разнеслись по каменистой равнине – это Посланцы оплакивали свою утрату.

Но оружия они не бросили, на их стороне по-прежнему сражались многопалые чудища. Весь континент охватит скорбь. Никогда еще за одну битву не погибало столько Хин-тай Ат. За одну битву, да и вообще на памяти одного поколения.

Харулк Ветроходец размеренно шагал на запад.

14 Граница Люсидии, стычки

Воины Нассима Ализарина не подъезжали к Геригу ближе чем на две мили. И с рыцарями вступали в схватку, только если не оставалось иного выхода. Ша-луг перехватывали гонцов, отпугивали караванщиков, перекрывая легкие и удобные пути, и потешались над Черным Роджертом. Их стратегия была очевидной. И в далеком Шамрамди радовалось сердце Индалы аль-Суля Халаладина.

Юный Аз привел на подмогу Горе несколько сотен воинов. Мальчишке строго-настрого велено было склониться перед опытом умудренного воина. Индала помнил те времена, когда Нассим Ализарин был его врагом, и почитал Гору равным себе. Давным-давно, во время одной из стычек между Люсидией и Дринджером, ша-луг Нассим наголову разбил превосходящих его числом люсидийцев. Лишь одному воину, кроме него, удалось превзойти Индалу на поле брани – Гордимеру Льву.

Мальчишка продемонстрировал сговорчивый нрав и выполнил приказ своего родича, хотя и признался Нассиму:

– Неприятное чувство. На моем месте кое-кто из братьев и кузенов не послушался бы Индалу. Они частенько так делают, хотя владыка не колеблясь карает даже родню.

Нассиму вспомнился погибший сын. Хагиду было бы сейчас как раз столько, сколько исполнилось Азу, хотя Аз подавал гораздо больше надежд.

– Вы слишком напоминаете мне сына. Я, наверное, чересчур мягок и не смогу обучить вас тому, чему следует.

Юноша и старый генерал сидели верхом на конях под прикрытием скалистого пика в серых пустынных землях и наблюдали за Геригом. В замке жгли сигнальные огни. Никто не знал, что за вести передают чалдаряне, но следовало насторожиться.

Быть может, Гора разозлил Роджерта дю Танкрета настолько, что тот решил двинуться на Тель-Муссу.

– Со своим сыном вы так же мягко обходились? – спросил юный Аз.

– Наверное, наоборот. Он так отчаянно стремился показать, на что способен. Потому и погиб.

Нассим не стал вдаваться в подробности. Он лишь еще раз напомнил, какой грех совершили Гордимер и колдун эр-Рашаль, но не объяснил, почему его сын отправился в Брот.

Капитан Тейдж не сможет притворяться вечно, но уж Гора его не предаст. У Нассима Ализарина перед Тейджем долг чести, и по-другому его не отплатить.

– В сложном мире мы живем, – проворчал Гора.

– И в этом мире мало кто заглядывает дальше следующего дня.

– Что-что?

– Все живут лишь мгновением. Особенно те, кто служит господу. Последствия собственных действий им неведомы.

Нассим хмыкнул. Верно, хоть подобное чаще случалось в Люсидии, а не в Дринджере. Каифат Каср-аль-Зеда состоял в основном из разрозненных племен, в отличие от более сплоченного каифата Аль-Минфета, где ша-луг выполняли волю военачальника и каифа.

Наверное, западный каифат больше похож на Люсидию, чем на Дринджер: та же бесконечная чехарда со сменой союзников. Подобные игры начались за многие тысячи лет до Праманского Завоевания.

– Восточные племена по-прежнему причиняют много хлопот? – спросил Нассим.

– Именно. Вообразили, что Тистимед сгинул навсегда.

– Если каифат не удастся удержать Индале, то не удастся никому. После его кончины наступит долгая эпоха хаоса и тьмы.

Мальчишка, кажется, рассердился.

– Среди молодых, быть может, и найдется кто-то, чей характер и сила воли сравнятся с характером и силой воли Индалы, – поправился Нассим. – Но среди его ровесников – нет. Его брат, дядя, кузены талантливы, но до Индалы им далеко. Они делают его великим, но по сути лишь исполняют его волю.

Юноша задумался, а потом кивнул:

– Я здесь, чтобы учиться.