Покоривший волну

– Я о тебе почти ничего не знаю, даже сколько тебе лет, – начал Джонни издалека, чтобы хоть как-то погасить волнение. Ольга не поворачивалась. – Только о спорте разговариваем, а мне бы хотелось узнать, где ты училась и работаешь. – Фразы получались каким-то наивными. – В общем, приглашаю тебя в кафе или кино, если хочешь… – Он заговорил медленно, потому что Ольга не отвечала и бежала, глядя прямо перед собой. Он остановился и смотрел, как девушка его мечты убегает вдаль. План провалился, хваленая книга не помогла. Кнуты самобичевания захлестали втрое сильнее. Провал. Полный провал.

Джонни дождался ее возле домика. Было видно, что она уже отрепетировала свою речь и больше не пылает от волнения. Отказывать не менее страшно, чем соглашаться.

– Было бы здорово, если бы мы сделали вид, что никогда не было нашего предыдущего разговора. Никогда, – отрезала Ольга и ушла.

Жизнь Джонни закончилась. Погода вновь стала серой, а существование бессмысленным.

ИЗ ИНТЕРВЬЮ ПОРТАЛУ «МОРЕ НЬЮС». РУБРИКА «НОВЫЕ ЛЮДИ». АВГУСТ 2020.

Корреспондент. Кто вам помог больше всех, друзья, родственники?..

Джонни: Любовь, наверное. Когда человек влюбляется, он наполняется энергией. Знаете, как в фильмах показывают уход любви? Правильно – экран вдруг становится черно-белым. Я это испытал. Но если посудить, то любовь в тебе все равно живет. Нужно время, чтобы залечить раны, чтобы то состояние влюбленности, эйфории ушло. И вот эту энергию можно и нужно использовать. Во благо, как говорит мой партнер по бизнесу. Любовь – великая сила. Привычная банальность, но это так. Она заставляет нас двигаться. Мы порой боимся привязаться к человеку, потому что это ограничивает нашу свободу. Но нет ничего лучше, чем тяжесть бытия. В легкости нет ничего хорошего, об этом еще чешский классик писал. Любовь – это всегда тяжело. С хорошим или плохим концом – неважно, но это главное состояние человеческой души, и с этим нужно уметь справляться.

Корреспондент. А вы умеете?

Джонни: Нет.

5

Джонни не остался на серфтренировку и ушел раньше времени. Он что-то пролепетал о работе дяде Армену, который удивился, что парень так рано уходит. Погруженный в мысли сибиряк отправился домой.

Ольга взяла вещи, отдала ключ от своей каморки с досками и собралась уходить, но трое туристов решили попробовать себя в серфинге. Они заигрывали с Ольгой, и та расслабилась, обрадовалась прогрессу в ее маленьком бизнесе и с охотой показала, как правильно заходить в море, вставать и катиться. Она предупредила, что может ничего не получиться, но это будет как минимум забавно и не так накладно, как ехать на Бали. Ведь там за то же самое время и такие же занятия придется платить в 10 раз больше. Ольга отправила туристов в море, а сама направилась к дяде Армену. Вид у нее был воинствующий.

– Зачем? – только и смогла она выдавить сквозь нервно сжатые губы.

– Это бизнес, Олга, – сглатывая мягкий знак, сказал старый армянин. – Только бизнес. Ну на кой твоим родителям такой зять? Кто он? Так, пффф. Да он сам не знает, чего хочет. Плывет по течению, пока о рифы не разобьется. Бумс. Пшик какой-то. Конечно, если взяться за него и вырастить, сформировать дельного человека, может что-то получиться, но нужно время. И не факт, что получится.

– Идите вы со своим контролем, – сказала Ольга и пошла к серферам, затем повернулась и поклонилась в пояс. – Меня не будет все праздники здесь. Спасибо вам.

Ольга рассказала туристам, как и куда сдавать оборудование. Села в машину и поехала выполнять поручения своих родителей. Сеть отелей требовала своевременного управления, и Ольге постепенно приходилось выполнять работу матери, которая создала этот большой бизнес. Майские – первая проверка на вшивость, и Ольга успешно ее проходила.

Джонни последние дни был помощником Вики. Через два дня он останется один на один со всем персоналом магазина. Джонни погрузился в дела и не давал, как советовала книга, страхам и упрекам проникнуть в его мысли.

Вика устроила прощальный банкет, на котором все напились как свиньи. Джонни остался верен себе и пригубил лишь бокал шампанского. Многие его подкалывали и говорили, что он брезгует пить с простым людом. Но Джонни не только нужно было быть трезвым по статусу, он действительно не хотел алкоголя. Не лезло. В какой-то момент ему даже стало страшно за себя, в его парадигме жизни выпивать было всегда принято, всегда приветствовалось и никогда не осуждалось. Люди, умеющие бухать, но не уходить в запой, считались вроде былинных богатырей. А непьющие всегда вызывали подозрительность. К таким присматривались и опасались.

Джонни взглянул на своих подчиненных и почувствовал, что достиг какого-то определенного этапа в жизни. Казалось: вот оно – счастье. Жизнь на новом месте налаживалась, теперь есть, на что быть, спать и любить. Но он все еще задавался вопросами: «Для кого это счастье? Для тех, кто сейчас пьет рядом, или для меня?»