Покорная

— Неа, не совсем. Пыталась, но не вышло. Я живу в Мичигане — не самое подходящее место для чего-то подобного. Нужно переехать в Лос-Анджелес или куда-то наподобие него. Понимаешь?

— Это план? — спросила я, возвращая ей ее нахмуренное выражение.

Иззи вздохнула, стыд и разочарование исказили ее лицо. Но потом она улыбнулась.

— Сомневаюсь. Не знаю. Для этого нужно много денег. Я подрабатываю официанткой. В выходные чаевые очень даже неплохие, — ухмылка Иззи была неубедительна. Фальшивая. Что-то давило на нее. Было ясно, что и у Иззи были испытания в жизни. Мне хотелось услышать об этом все, все до мелких деталей, касающихся последних тринадцати лет. Все.

— О, да? Где? — я пыталась не звучать расстроено. Хотелось, чтобы она жила как в сказке, в которой она была бы счастлива, влюблена и успешна. Внезапно, я подумала о Пэкстоне и его ярости. Цифровые часы кричали мне развернуться и поехать домой, где и было мне место.

Иззи засмеялась, отчего ее грудь затряслась.

— В «Hooters».

Я захихикала, отвернувшись от часов. Мне было необходимо это время с ней.

— Ты неплохо живешь. Мне нравится твой дом, местность, пляж. Ты живешь у пляжа! О, боже мой, Гэбби, — воскликнула она в счастливом восхищении.

— Знаю. Кто бы мог подумать, да? У тебя кто-то есть, Иззи? Муж, дети?

Иззи отстучала барабанную дробь двумя пальцами на приборной доске, подобную той, что барабанщики выстукивают для шутки.

— Детей нет, и я только что разорвала отношения в восемь месяцев. До этого я была просто спивающейся шлюхой.

Она хотела, чтобы это было прозвучало мило и весело, но мне так не показалось.

— Грустно это слышать. Ты пьешь?

— Нет, не много. Я в порядке. У меня было хорошее воспитание. Я совершала ошибки, но, эй, кто их не совершает?

Я уставилась на дорогу, соглашаясь.

— Да, наверно.

— Давай поедем куда-то, поговорим. Я хочу все услышать о твоих малышках.

Супермаркет маячил справа от меня. Каждой клеточкой тела я знала, что нужно повернуть, сходить в магазин, высадить Иззи у ее машины и поехать домой. Это я и должна была сделать.

Желудок скрутился и сжался. Я чувствовала все внутренности. Это пугающее чувство, когда понимаешь, что делаешь что-то неправильно, или чувствуешь, что что-то плохое должно случиться. С глубоким вздохом я проехала парковку.

Это того стоило. С Пэкстоном разберусь позже. Я была готова столкнуться с гневом мужа ради дня с Иззи. Без какого-либо пункта назначения в голове, я поехала через город, повернув направо. Меня передернуло от нервов, когда я поняла, что выехала за свои границы. Пэкстон будет в ярости, когда проверит пробег. Пять целых пятнадцать сотых километра до магазина в одну сторону. Плюс ещё небольшой запас, если вдруг понадобится объехать квартал или еще что-то. Я проехала уже четырнадцать. На два километра больше.

— Помнишь, когда мама поднимала нас с кровати посреди ночи, говоря, что нужно бежать? Глупые игры, в которые мы играли по пути к пункту назначению.

Уголки моих губ опустились, когда я задумалась об этом, позволяя воспоминаниям выползти.

— Думаешь, она когда-либо знала, куда мы направлялись?

— Конечно нет. Почему, думаешь, мы проспали в машине половину нашей жизни?

— Правда, но задумайся, Иззи. Нам было все равно, где мы спали, насколько останавливались и куда ехали. Помнишь, как мы парковались под мостом и карабкались по бетонным стенам каждый раз, когда шел дождь? Нас даже не волновало, что снова приходилось есть сандвичи с арахисовым маслом.

— Да, мы сидели там, слушая дождь, пока мама рассказывала нам истории о том, как должна была измениться наша жизнь. Помнишь, как она всегда обещала, что у нас будет свой дом с одинаковыми кроватями?

— А проселочные дороги, по которым мы слонялись? Словно вечно поворачивали вправо. Никоим образом она не могла знать, где мы закончим. Явно не так.

— Джонни и ее Клайды, — закончила я, мечтательно приподнимая уголки губ воспоминаниями. Так она называла нас. У нее было мужское имя. Но, к несчастью для нее, она родилась без пениса. Тем не менее, ее родители все равно назвали ее Джонни. В честь мертвого дяди или кого-то еще.

— Я Джонни, а это мои Клайды. Поняли, Джонни и Клайд? — произнесла Изабелла, имитируя голос нашей мамы. Она всегда так говорила. Каждый раз, когда мы встречали кого-то нового, она протягивала руку и представляла нас как Джонни и Клайд. Имя было идеально. Подходило нам просто прекрасно. У большинства девочек были милые прозвища, типа Принцесса или Малышка. У нас же с Иззи было одно прозвище. Клайд. Если наша мать звала Клайда, она имела в виду нас обоих. Я была Клайдом, и Иззи была Клайдом, а вместе мы были Джонни и Клайд.

— Хочешь повернуть направо? — спросила я с блеском в глазах, подходящим моей улыбке. Иззи была здесь. Иззи сидела рядом со мной. Моя Клайд. Я обещала себе, что не уеду далеко, может, развернусь на следующей автобусной остановке. Таков был план. Жуткое ощущение бурлило в животе. Чем темнее становились тучи, тем сильнее поднимался ветер. Верхушки деревьев качались из стороны в сторону, разбивая зловещие небеса, пока внезапные порывы ветра сотрясали мою машину.