Покрась в черное

Как-то Наташе цыганка рассказала правду о ее прошлом, а потом добавила: «Жить будешь очень долго и своего добьешься. Трудно будет, но ты сильная, и все невзгоды пройдут мимо, лишь немного потрепав тебя». Наташа ей поверила. Цыганка будто загипнотизировала девушку, она ничего никогда не боялась.

Внезапно вспыхнул свет двух десятков ламп дневного освещения. Наташа соскочила со стола и, пригибаясь, добежала до первого ряда у дверей, где все столы были заняты. Спрятавшись под одним из них, она замерла. Тяжелая железная дверь распахнулась. В морг въехала каталка. Двое мужчин повезли очередной труп по узкому проходу в другой конец помещения, где оставались свободные места. Наташа не задумываясь подползла на четвереньках к открытым дверям, выскочила наружу и оказалась на площадке метров в тридцать. Справа был пандус, ведущий вверх. Девушка поднялась на первый этаж и попала в большой зал размером с морг, судя по всему операционную.

Много столов, два из них освещены, за ними шла работа. Выход находился с другой стороны зала, и проскользнуть незамеченной было невозможно. Справа Наташа увидела двери кабинетов с табличками. Пришлось снова встать на четвереньки и, под прикрытием бордюра, попытаться проникнуть в одну из дверей. Первые три были заперты, четвертая поддалась и открылась.

В кабинете горел свет. Никого. На столе лежал портфель, на стуле висел пиджак.

Наташа поднялась на ноги. Окно без решеток, но закрыто. Работал кондиционер. Шкаф с книгами слева, шкаф со стеклянными стенками справа — с лекарствами и медикаментами. Но главное — это холодильник. В нем вода! Наташа напилась вдоволь. Прыгать в окно она не собиралась. Всему свое время. Решила спрятаться за плотными шторами и дождаться ночи. Наташа подошла к медицинскому шкафчику, открыла его. То, что она хотела найти, не нашлось, аспирина здесь не держали, покойникам он не нужен. Зато спирт имелся. Флакончик пришлось конфисковать, воду из холодильника тоже. Скрывшись за шторой, беглянка устроила пирушку. Спустя десять минут ей уже захотелось спеть «Калину красную» или «Миленький ты мой». Часы на столе хозяина показывали одиннадцать вечера.

Владелец кабинета появился около полуночи, но не один. Разговаривали по-арабски и очень быстро. Наташа смогла понять лишь обрывки фраз. Речь шла о транспорте и срочной доставке почек в какой-то центр. Потом она услышала русскую фамилию — Копылова, которую надо готовить к операции на следующий четверг, что соответствует запросу. И еще она поняла, что за сердцем прилетит вертолет с курьерами.

Что-то шуршало. Похоже, владелец кабинета переодевался. Вскоре свет погас, щелкнул дверной замок. Наташа, выдержав паузу, вышла из укрытия и села на стул. Ноги затекли, там, за занавеской, она едва не упала, замерев по стойке «смирно», боясь дыхнуть.

Закинув грязные босые ноги на крышку стола, она около получаса сидела и смотрела в темноту. Мир к лучшему не меняется. Где-то люди подыхают от голода, где-то их потрошат, как рыбу, а кто-то валяется на диване в роскошном особняке и читает обо всем этом в приключенческой литературе с усмешкой на губах, мол, чего только не придумают эти писаки.

Наташа нашла в холодильнике какую-то еду непонятного вида и съела все, не разбирая вкуса. Выпив для храбрости остатки спирта, она открыла окно и выпрыгнула наружу. Свежий воздух, луна, полное небо звезд, мягкий ветерок с моря, пальмы. Благодать. Мир показался ей райским.

Тем же путем, по водным канавкам, к трем часам ночи она добралась до своего корпуса. Двери были закрыты, пришлось стучать. Охранник с автоматом открыл рот и долго стоял обомлевший, потеряв дар речи. Наташа не хотела выдавать своего знания арабского языка и сказала по-английски:

— Я вернулась после прогулки. Иди и позови самого главного начальника.

Начался переполох. Спустя двадцать минут она, в наручниках, сидела в кабинете какого-то типа, где было четверо мужчин. Один сидел, трое стояли за его спиной. Среди них — тот толстяк, которому она едва не сломала челюсть.

— Где вы были? — сухо спросил переводчик, говоривший по-русски свободно, с едва уловимым акцентом.

— Где вы были? — сухо спросил он.

— Гуляла. А теперь заткнись и слушай мои требования. Я страдаю клаустрофобией. Не переношу замкнутого пространства. Чем больше будете вешать замков на мои двери и окна, тем больше у меня будет желания сбежать от вас. И учти, козел безрогий, что в следующий раз я не вернусь, и вы меня не найдете. Я знаю, зачем и с какой целью меня сюда привезли. Ничего не имею против ваших планов. Но! Есть Но! Беременные женщины не должны переживать стрессы и думать о чем-то печальном. Ребенок родится нервный. А посему вы поселите меня в приличный номер с балконом, ванной и дадите мне полную свободу действий. В частности, я хочу ходить на пляж и купаться в море. В этом случае обещаю довести дело до конца. В противном — вы получите только выкидыш. Если я не захочу рожать, вы меня не заставите. Рекомендую принять мои условия, вам же забот будет меньше. Все!