Покрась в черное

— Я думаю, что силовое звено находится под его контролем. Замечание на сей счет промелькнуло в записи. Это звено ликвидаторов и занимается устранением лишних людей — от конкурентов до мужей намеченных жертв, в том числе и твоего мужа. Что касается Вайсберга, то он имеет дело с заказчиком из Иордании и обеспечивает работой руководителя турагентства Георгия Пекарева. Наблюдение, установленное мною за Вай-сбергом, выявило связь между ними. Но, к сожалению, прослушивающую аппаратуру мы сумели установить у Пекарева и Вайсберга только сейчас. К Гурвичу подобраться сложнее. Этот тип очень опытен и осторожен. Ему микрофончик в воротник не спрячешь. Но тем не менее результатов мы добились. Помехи с экрана пропали, и уже просматривается картинка. Ну а теперь, Наталья, я хотел бы выслушать твой комментарий. Речь идет о трех повешенных курьерах. Думаю, кроме тебя, на этот вопрос никто ответить не сможет.

— Признаюсь, согрешила. Вайсберг и Гурвич ошибаются, считая вербовщиков пустышками. Для них они пустышки, для меня — кровные враги. Эти трое подонков сдали в рабство и подписали смертный приговор многим семьям. Назову тебе некоторые цифры. Один только Зибиров, имея паспорт на имя Эпштейна, вывез в Иорданию семнадцать женщин с двадцатью восемью детьми. Сорок пять жизней на его счету. А если приплюсовать к ним погибших мужей, то мы получаем цифру в шестьдесят два человека. Семнадцать семей стерты с лица земли. Известный всем Чикатило — щенок по сравнению с Зибировым. Рамазанов вывез восемь женщин и тринадцать детей, Ткачук сделал двенадцать ездок. У Левона Волкова стоит четырнадцать штампов в паспорте.

Наташа резко встала, принесла из другой комнаты стопку папок и свалила на диван.

— Вот. Здесь имена женщин и их детей, вывезенных в Амман, а также имена погибших мужей. Из диктофонной записи ты понял, что мне удалось предотвратить выезд очередной жертвы. Следствие следствием, нельзя наблюдать, как очередные человеческие жизни втаптывают в дерьмо.

— Как ты их разыскала?

— Один журналист помог.

— Выкладывай, детально.

Наташа все рассказала Борису в подробностях и показала собранные материалы. Борис выслушал, долго молчал, потом сказал:

— Осуждать я тебя не имею права. Я хотел построить нашу работу по-другому. Ладно, будем совмещать. Атакуем с фланга и с тыла. Только ты своим друзьям обо мне ничего не говори. Я сколотил отличную команду из бывших коллег, и мы работаем с верхушкой. Твоим ребятам об этом знать не надо. И о том, что ты работаешь в прокуратуре, тоже.

— Я? В прокуратуре?

— Совершенное верно. Началось следствие по делу повешенных вербовщиков. Нам надо знать все о ходе следствия. И разве не интересно, что о тебе самом думают следователи?

— Я не понимаю, Борис.

— Все очень просто. Секретарша начальника следственного отдела Московской прокуратуры генерала Колычева ушла в декретный отпуск. Она твоя ровесница, и вы с ней чем-то похожи. Колычеву ты понравишься. К тому же у тебя высшее юридическое образование. Ну, как?

— Других кандидаток у прокуратуры нет?

— Есть человек, которому доверили подобрать кандидатуру, и он готов порекомендовать тебя. Мой приятель все организует. А когда ты сядешь в приемной генерала, тебе не составит труда поставить жучки в его кабинете. Все совещания он всегда проводит у себя. Доклады тоже выслушивает в своей берлоге. Мы будем иметь полную информацию. До чего не додумаемся мы, докумекают следователи.

— Если меня арестуют, Боря, парню, рекомендовавшему меня генералу, голову отвинтят.

— За него не беспокойся, он из неприкасаемых.

— Я согласна.

— Отлично. Вопрос решен. Теперь о твоей просьбе. Ты интересовалась ювелиром. Он тебя ждет в любой день и час. Старик сидит дома безвылазно. Ему под восемьдесят, знает о драгоценностях все на свете. Пащенко Петр Александрович. Трижды судим за камешки, уникальный ювелир, а нынче главный консультант антикварного отдела криминальной милиции и отдела по борьбе с посягательствами на культурные ценности. К нему с поклоном ходят искусствоведы и работники из моей бывшей конторы. Устраивает тебя такой спец?

— Вполне. Ему можно доверять?

— Могила. Потому и пользуется таким авторитетом.

— Хорошо. Завтра же его навешу. Но у меня была и другая просьба. Проникнуть в святая святых Детского реабилитационного центра.

— Я ничего не забыл, а теперь понял, зачем тебе это нужно. Хочешь проверить, кто из детей в твоем списке прошел через руки жены Пекарева?

— Угадал. Я уверена, что Вайсберг получает заказы на детей, а не на их матерей. Женщины идут на панель как дополнительный товар. Ты знаешь, во сколько оценивается в Израиле операция ребенка по пересадке почек или другого органа? Мерки зашкаливают за сотни тысяч.

Борис покачал головой.

Глубоко копнула.

— Копать придется вместе.

3