Покрашенный дом

Утром меня обнаружили под кроватью в спальне родителей. Поднялся ужасный шум: родители орали на меня и все время расспрашивали обо всем — о грязной одежде, о кровавых царапинах на руках, почему это я сплю под их кроватью и так далее. Я воспользовался этим и успел сочинить целую историю: якобы мне приснился ужасный сон, что Хэнк утонул! И я пошел проверить, так ли это на самом деле.

— Ты ходил во сне! — сказала мама недоверчиво, и я тут же ухватился за эту мысль.

— Ага, наверное, — сказал я и закивал. В голове у меня все перемешалось — я смертельно устал и напуган был тоже до смерти, так что даже не понимал, произошло ли то, что я увидел на реке, в реальности или это действительно мне всего лишь приснилось. И меня бросало в ужас при мысли о новой встрече с Ковбоем.

— С Рики тоже такое бывало, — заметила Бабка из коридора. — Я его однажды отловила возле силосной ямы.

Ее замечание всех немного успокоило. Меня отвели в кухню и усадили за стол. Мама пыталась меня отчистить от грязи, а Бабка тем временем занималась порезами от гумая на моих руках. Мужчины, убедившись, что все приходит в норму, отправились собирать яйца и доить корову.

Мощная гроза разразилась как раз в тот момент, когда мы сели завтракать. Ее грохот был для меня огромным облегчением: еще несколько часов нам не надо будет ехать в поле, и я пока что не увижу Ковбоя.

Все смотрели на меня, пока я ел. В какой-то момент я решил их успокоить.

— Да я в полном порядке, — сообщил я им.

Дождь тяжело лупил по крыше, заглушая разговор, так что мы ели в молчании. Мужчины беспокоились о хлопке, женщины беспокоились обо мне.

На меня же свалилось столько всякого беспокойства, что хватило бы на всех нас.

— Можно, я потом доем? — спросил я, чуть отодвигая тарелку. — Очень спать хочется…

Мама решила, что мне действительно лучше лечь в постель и спать, сколько будет нужно. Пока женщины убирали со стола, я подошел к маме и шепотом попросил ее полежать со мной. Конечно, она согласилась.

Она уснула раньше меня. Мы с ней легли в их с отцом постель; в их спальне было полутемно, все еще прохладно, и я чувствовал себя в полной безопасности, слушая шум дождя и голоса наших мужчин, все еще пивших кофе на кухне, совсем недалеко.

Мне хотелось, чтобы дождь продолжался вечно. Тогда и мексиканцы, и Спруилы уедут. Ковбоя тоже увезут обратно туда, где он может резать и пырять своим ножом всех, кого угодно, и я об этом и знать-то не буду. А на следующее лето, когда все начнут строить планы насчет уборки нового урожая, я уж как-нибудь добьюсь, чтобы Мигель и его банда больше в нашем округе не появлялись.

Мне хотелось, чтобы мама всегда была рядом, а отец где-нибудь поблизости. Мне хотелось спать, но когда я закрыл глаза, то тут же увидел Хэнка и Ковбоя на мосту. Мне вдруг страшно захотелось, чтобы Хэнк оказался все там же, в лагере Спруилов, копался бы там в поисках оставшегося хлебца и, как раньше, швырялся бы по ночам камнями в амбар. Тогда все, что случилось, окажется просто дурным сном.

Глава 26

Весь день я не отходил от мамы, уже после того, как гроза прошла, после ленча, после того, как все остальные отправились в поле, а мы остались дома. Родители о чем-то пошептались, отец нахмурился, но мама настояла на своем. Бывают такие моменты, когда маленьким мальчикам просто необходимо побыть с матерью. А я боялся даже выпустить ее из виду.

От одной только мысли рассказать о том, что я видел на мосту, у меня начинали дрожать колени. Я пытался выбросить из головы мысли об убийстве и о том, чтобы рассказать о нем, но ни о чем другом просто не мог думать.

Мы с мамой собирали овощи в огороде. Я следовал за ней с соломенной корзиной в руках, озираясь во все стороны, готовый к тому, что Ковбой вдруг выпрыгнет откуда-нибудь и убьет нас обоих. Я даже чувствовал его запах, ощущал его присутствие, слышал его. Я как будто видел, как его злобные светлые глаза следят за каждым нашим движением. И все время помнил прикосновение кончика его ножа к своему лбу.

Я думал только о нем, и ни о чем другом, и держался поближе к маме.

— Что с тобой, Люк? — не раз спрашивала она. Я понимал, что не отвечаю ей, но не мог заставить себя говорить. У меня в ушах все время звенело. И мир вокруг словно замедлил свое движение. Мне просто нужно было куда-нибудь спрятаться.

— Да ничего, — отвечал я. У меня даже голос стал другой — низкий и хриплый.

— Все еще чувствуешь усталость?

— Да, мэм.

Да я еще месяц готов чувствовать себя усталым, если это поможет мне не ездить в поле и держаться подальше от Ковбоя!

Мы остановились, чтобы осмотреть покрасочные работы Трота. Поскольку мы остались дома и не поехали собирать хлопок, Трота видно не было. Вот если бы мы уехали, он тут же возвратился бы и снова взялся за работу. Восточная стена уже была вся выкрашена снизу, фута на три в высоту, от самого фасада почти до задней стены. Покраска была чистая и аккуратная — явно работа человека, которому некуда спешить.