Покрашенный дом

Прошло совсем немного времени, а я уже остался в одиночестве, мальчишка, отставший от взрослых, у которых руки более быстрые, а спины более крепкие. Солнце уже превратилось в ярко-оранжевый шар и поднималось все выше, чтобы оттуда целый день иссушать землю. Когда отец и Паппи пропали из виду, я решил сделать первый перерыв. Ближе всех ко мне оказалась Тэлли. Она двигалась через пять рядов от меня и футов на пятьдесят впереди. Я различал только ее выгоревшую шапочку из джинсовой ткани над стеблями хлопка.

Я растянулся на своем мешке в тени, отбрасываемой кустами хлопчатника. Мешок после целого часа работы был удручающе пустоват. Несколько мягких выпуклостей, и ничего более. В прошлом году мой урок был — пятьдесят фунтов за день, и я опасался, что теперь его увеличат.

Лежа на спине, я смотрел сквозь стебли на удивительно чистое небо, надеясь увидеть хоть облачко, и мечтал о том, как заработаю много денег. Каждый год в августе мы получали по почте новый каталог фирмы «Сирс-Роубак», и это всегда был один из самых важных моментов, по крайней мере для меня. Он приходил в конверте из коричневой упаковочной бумаги, проделав путь от самого Чикаго, и Бабка требовала, чтобы он всегда хранился на том конце кухонного стола, где стоял радиоприемник и где лежала наша семейная Библия. Женщины изучали в нем платья и всякие кухонные принадлежности и прочие товары для дома. А мужчины внимательно просматривали страницы, отведенные всяким инструментам и запчастям. Я же застревал на самых важных разделах — игрушек и спорттоваров. И в уме тайно составлял списки подарков на Рождество. Записывать все, о чем я мечтал, я опасался. Ведь кто-то может этот мой список найти и еще подумает, что я очень жадный или вообще умом тронулся.

На 308-й странице последнего каталога «товары почтой» была совершенно невероятная реклама специальных курток для разогрева перед бейсбольным матчем. Куртки были с эмблемами почти всех профессиональных команд. А что делало эту рекламу такой привлекательной, так это то, что парень на цветном фото был одет в куртку с эмблемами «Кардиналз»! Ярко-красный цвет, цвет «Кардиналз», да еще какая-то сверкающая материя, белые пуговицы по всему переду! Кто-то очень умный в этой фирме «Сирс-Роубак» выбрал для рекламы именно цвета «Кардиналз».

Стоила она 7.50 плюс доставка. Там были и детские размеры, а это создавало еще одну трудность, потому что я продолжал расти, а в то же время хотел бы носить эту куртку всю жизнь.

Десять дней тяжелого труда, и у меня будет довольно денег, чтобы купить эту куртку. Я был убежден: ничего подобного до сей поры не видали в городе Блэк-Оук, штат Арканзас. Мама сказала, что это слишком броско — не знаю, что она имела в виду. А отец сказал, будто мне нужны новые сапоги. А Паппи считал это пустой тратой денег, но я был почти уверен, что ему эта куртка очень нравится, только он никогда об этом не проговорится.

При первом же намеке на похолодание я начну носить эту куртку в школу, каждый день, а по воскресеньям — в церковь. По субботам я буду ездить в ней в город — этакая ярко-красная молния посреди мрачно одетой массы людей, толпящейся на тротуаре. Я буду носить ее везде и повсюду, и мне будут завидовать все мальчишки в Блэк-Оуке, и многие взрослые тоже.

У них ведь нет никаких шансов когда-нибудь сыграть за «Кардиналз». А вот я, наоборот, стану знаменитостью Сент-Луиса. Важно было уже сейчас выглядеть как игрок любимой команды.

— Лукас! — раздался сердитый голос, словно прорвавшийся сквозь тишину над полем. Даже стебли хлопчатника поблизости заколыхались и зашуршали.

— Здесь, сэр! — ответил я, вскакивая на ноги и сразу низко пригибаясь и запуская руки в ближайший куст.

Отец уже возвышался прямо надо мной.

— Что это ты делаешь? — спросил он.

— Пописать захотелось, — ответил я, не прекращая собирать хлопок.

— Что-то долго ты писал, — сказал он, явно мне не поверив.

— Да, сэр. Это все кофе. — Я поднял на него глаза. Он уже все понял.

— Постарайся не очень отставать, — посоветовал он, повернулся и зашагал прочь.

— Есть, сэр, — сказал я ему в спину, понимая, что мне никогда с этим не справиться.

* * *

У взрослых мешки были по двенадцать футов длиной — в такой вмещается примерно шестьдесят фунтов хлопка. Так что к восьми тридцати или к девяти утра мужчины уже заполнили свои мешки и потащили их взвешивать. Паппи и отец возились с весами — те были подвешены к прицепу. Мешки поднимали и цепляли лямками на крюк с одной стороны — и стрелка тотчас прыгала вбок, как на огромных часах. И всем было видно, кто сколько собрал.

Паппи записывал результаты в небольшую тетрадку, висевшую возле весов. Потом мешок поднимали еще выше и высыпали его содержимое в кузов прицепа. Отдыхать времени не было. Хватаешь пустой мешок, как только его сбрасывают на землю, выбираешь себе новый ряд и исчезаешь еще на пару часов.