Читаем Покрашенный дом полностью

Покрашенный дом

— Так что домой он не вернется?

— Сомневаюсь.

— Тоже хочет на янки жениться?

— Не спрашивал. Думаю, сделает так, как ему захочется.

Возникла пауза, и напряжение на минутку спало. Потом Джимми Дэйл сказал:

— Не стоит его винить, что он там остался. Я что хочу сказать, они же, черт возьми, потеряли свою ферму. И он работал на чужих людей, убирал для них хлопок, зарабатывал всего тысячу баксов в год и не имел свободного дайма в кармане. А сейчас имеет шесть тысяч в год плюс премии, а потом и пенсия.

— И в профсоюз вступил? — спросил отец.

— Да, конечно! Все ребята, которых я отсюда вытащил, вступили в союз.

— А что такое профсоюз? — спросил я.

— Люк, пойди погляди, где там мама, — велел Паппи. — Ступай, ступай.

Вот, пожалуйста, стоит задать самый невинный вопрос, и тебя тут же отсылают прочь! Я спустился с веранды и рысью понесся за дом, надеясь увидеть Тэлли. Но она уже ушла и, без сомнений, купалась теперь в речке, но без своего преданного сторожа.

Бабка стояла у калитки огорода, опершись на ограду и наблюдая за тем, как мама и Стейси ходят между кустами. Я остановился рядом с ней, и она взъерошила мне волосы.

— Паппи сказал, что она проклятая янки, — тихонько сообщил я ей.

— Не ругайся.

— Я не ругаюсь. Просто повторяю его слова.

— Они хорошие люди, просто другие. — Бабка явно думала о чем-то своем. Нынешним летом она часто разговаривала со мной вот так, словно меня не замечая. Ее усталый взгляд убегал куда-то вдаль и мысли тоже уносили ее далеко от нашей фермы.

— А почему она так странно разговаривает?

— А она считает, что это мы говорим странно.

— Да ну?

— Точно.

Этого я понять не мог.

Из зелени на грядке с огурцами появился зеленый уж, не больше фута длиной, высунул голову, а потом быстро пополз по тропинке прямо к маме и Стейси. Они почти тотчас же его заметили. Мама показала на него и сказала:

— А вон маленький уж ползет.

Стейси отреагировала на это совсем по-другому. Открыла рот, но была настолько перепугана, что в первую секунду не издала ни звука. А потом испустила такой вопль, что его, должно быть, было слышно у Летчеров, истошный вопль, от которого кровь стынет в жилах, более пугающий, чем самая ядовитая змея.

— Змея! — снова завизжала она и прыгнула за спину мамы. — Джимми Дэйл! Джимми Дэйл!

Змея остановилась и замерла на тропинке, глядя вроде бы прямо на Стейси. Это был всего лишь маленький безвредный ужик. И как можно такого бояться? Я выскочил вперед и схватил его, уверенный, что это самый лучший выход из положения. Однако вид мальчишки, сжимающего в руке такое ужасное создание, оказался для Стейси слишком большим испытанием: она потеряла сознание и рухнула прямо в заросли бобов. Тут появились прибежавшие с веранды мужчины.

Джимми Дэйл поднял ее, а мы все пытались объяснить ему, что произошло. Бедная змейка безжизненно висела у меня в руке; я решил, что она тоже потеряла сознание. Паппи не мог сдержать улыбку. Мы проследовали за Джимми Дэйлом на заднюю веранду, где он уложил свою жену на лавку, а Бабка отправилась за лекарствами.

В конце концов Стейси пришла в себя. Лицо ее было бледным, кожа холодная и влажная. Бабка склонилась над ней, держа в руке мокрую тряпку и нюхательную соль.

— У них в Мичигане что, змей нету? — шепотом спросил я у мамы.

— Думаю, что нет.

— Но это ж просто маленький уж! — продолжал я.

— Слава Богу, ей полоз на глаза не попался! Тогда она вообще умерла бы от страха! — сказал отец.

Мама вскипятила воду и налила ее в чашку, где уже лежал чайный пакетик. Стейси села и выпила чай — это было в первый раз, когда на нашей ферме кто-то пил горячий чай. Потом она попросила, чтобы ее оставили одну, и мы ушли на переднюю веранду, а она осталась приходить в себя.

Прошло совсем немного времени, и мужчины, конечно же, полезли в «бьюик». Подняли крышку капота и стали рассматривать мотор. На меня внимания никто не обращал, так что я смылся с веранды и пошел за дом, высматривая Тэлли. Потом спрятался возле силосной ямы, в любимом мной местечке, где меня никто не мог видеть. Услышав, как заработал мотор, я сразу понял, что это не наш грузовик — звук был мощный и ровный. Они собирались прокатиться — отец уже звал меня. Но я не откликнулся, и они уехали без меня.

Я не стал больше искать Тэлли и пошел обратно домой. Стейси сидела на табуретке под деревом, с убитым видом глядя на поля и скрестив руки, словно чувствовала себя совершенно несчастной. «Бьюика» возле дома не было.

— А ты что же, не поехал прокатиться? — спросила она меня.

— Нет, мэм.

— А почему?

— Да просто не поехал.

— А ты когда-нибудь на легковушке катался? — Тон ее был насмешливым, так что я решил соврать:

— Нет, мэм.

— Тебе сколько лет?

— Семь.

— Тебе уже семь, и ты ни разу не ездил на легковой машине?

— Не ездил, мэм.

— А телевизор когда-нибудь смотрел?

— Нет, мэм.