Покров любви

– Если б мы знали. Я услышала шум. Вы, когда падали, задели деревянную вешалку, и она упала. Я думаю, что он, услышав сколько шума произвело ваше падение, просто выскочил из квартиры. И, кстати, Наташа – моя домработница – видела выскочившего из подъезда мужчину, он чуть не сбил ее с ног. Но в тот момент она не придала этому значения. Пока поднялась на этаж… А мы с моими студентами уже возле вас хлопотали. Сразу же вызвали доктора. Спасибо, он живет в соседнем подъезде.

– А почему не вызвали милицию?

– Наташа, – обратилась она к домработнице, – объясни, почему мы не вызвали милицию.

Подошла женщина лет сорока, просто одетая, с приятным лицом, заплаканными глазами.

– Простите, это я виновата. Людмила Александровна хотела вызвать. Но когда доктор сказал, что ваша рана не опасная для жизни, я упросила ее не делать этого.

– Почему? – не понял Андрей.

– Понимаете, у меня сын семнадцати лет. Он недавно попал в неприятную историю, они с ребятами совершили… – она подыскивала слова, – нехороший поступок: забрались в чужую квартиру, распивали там коньяк, потом что-то взяли с собой. Это нельзя назвать воровством, но, конечно, они нахулиганили. Сейчас ведется разбирательство. Если милиция приедет и начнет выяснять, что я работаю здесь, а мой сын совсем недавно забрался в чужую квартиру и находится под следствием, они сразу же начнут его подозревать. А это был не он, правда, не он, – она теребила рукав кофточки, – понимаете, он очень раскаивается. Взялся за учебу. Он попросил прощения и у тех людей, и у меня.

Я понимаю, что человек, который вас ударил, должен понести наказание… Но я хотела сначала вам объяснить, почему я упросила Людмилу Александровну не вызывать полицию. И если вы решите, что это нужно сделать, что ж, я не могу вам запретить. Простите.

Стало тихо, Андрей не знал, как поступить, он попытался представить, что бы сделал в этой ситуации Макс, и в это время прозвучал протяжный звонок в дверь. Наталья пошла открывать. Вбежал Макс. Он вбежал, а не просто вошел, и сразу – к дивану: слава Богу, живой.

– Что случилось? Андрюха, я так переволновался. Кто-нибудь может рассказать мне, что случилось? – Макс почти прокричал эту фразу, видно было, как он волновался.

Ему рассказали. Он все время прерывал рассказ и просил объяснять со всеми подробностями. Задавал вопросы. Хотел увидеться со студентами, которые были в тот момент у Истоминой, захотел увидеть доктора. И только потом обратился к Наташе.

– Значит, вы видели человека, который выскочил из подъезда?

– Да, он не просто выскочил, он чуть не сбил меня с ног. Правда, он извинился и побежал дальше. Я еще подумала, что человек просто куда-то спешит. Но раз извинился, я и замечание ему не сделала.

– Вы его видели раньше?

– Нет, никогда.

– А вы могли бы его описать?

– Я могу нарисовать.

– Нарисовать?..

– Наташа – художница, – сказала Истомина. – Но после того, как погиб ее муж, встал вопрос о заработках, нужно же как-то воспитывать ребенка, и она начала работать у меня.

– И я очень довольна, что работаю здесь. Людмила Александровна очень хорошо ко мне относится и хорошо платит, – поспешно ответила Наташа, – наверное, я злоупотребляю и ее, и вашим отношением, но очень прошу, если можно, не заявлять в полицию.

– И вы действительно сможете нарисовать этого мужчину?

– Да, смогу. У него была кепка, глаза я плохо рассмотрела, вернее, я не особенно разглядывала, но я нарисую так, как видела, прямо в кепке, в куртке. Если это может вам как-то помочь.

– Может, конечно. Постарайтесь тогда нарисовать и в полный рост, и портрет.

Истомина предложила им чаю, они согласились, и Наташа пошла на кухню.

– И к чаю чего-нибудь, – сказал ей вслед Андрей, – я проголодался. Слышали, что доктор сказал? Нужно восстанавливать мой избитый организм.

– А мне коньячок. Я переволновался, – добавил Макс. – А коньяк хорошо снимает стресс.

Андрей видел, как в процессе разговора менялся голос у Истоминой. Но еще интереснее было наблюдать, как менялся ее взгляд. Сначала он был виноватым и заискивающим, потом, когда пришел Макс, оценивающим и цепким, казалось, ничего не может скрыться от глаз мадам, позже в ее взгляде промелькнуло странное удивление и непонимание. Что-то не укладывалось в ее голове, как будто она решала какую-то задачу и не могла найти ответ. И вот сейчас, когда они приступили к чаепитию, Истомина будто смахнула наваждение и вновь предстала перед ними королевой: она знала себе цену; взгляд открытый, дерзкий, насмешливый. «Эх, – подумал Андрей, – если б она была лет на тридцать моложе, я бы на ней женился. Какая женщина!»

***