Покров Шута (СИ)

Разумеется, Семья отлично об этом знала. Слишком хорошо знала вкус Уз и частенько срывала их проказы. Некоторые из их планов действительно могли оказаться слишком опасными для жизни целых стран, и иногда они даже воплощались в жизнь, но чаще всего подобные безобразия Узы проводили с кем-нибудь в компании. Сюрприз для Графа – вот как они обычно называли подобные эскапады.

Но чаще Семья их проделки игнорировала или же останавливала.

Так что ничего удивительного в том, что их двоих отправили в Ковчег, не было. Узы могли бы и воспротивиться, это было возмутительно: то, как их гоняли и как с ними обращались. Им хотелось действий, и братья желали остаться в гуще событий, но…

Но кое-чему время, проведённое под бдительным оком Правосудия, их научило. Например, тому, что в таких случаях старших надо слушаться и не лезть, куда не послали. Иначе проблем не оберёшься.

А ведь в Ордене происходило что-то интересное, какое-то подозрительное землетрясение и, может быть, что-то большее. Самое место для Уз, по мнению самих Уз, разумеется. И Тринадцатый быстренько как-то сообразил, что их надо отослать подальше. Подозрительно быстро, словно давно готовился к чему-то такому или только и ждал момента и повода отослать их подальше. Как назло совершенно не вовремя в Ковчег вернулся Тикки, который куда-то смывался, а так как там никого больше не было, Майтра отправил Джасдеби проверить Удовольствие.

Смысла в этом, разумеется, не было. То есть был, но самый очевидный и обидный: Узы останутся в Ковчеге и не заработают себе неприятностей. Именно сегодня Граф почему-то не мог допустить их вмешательства! Будто братья были обречены на провал или ещё что-то глупое и не должны были приближаться к Башне Ордена и другим его объектам ни в коем случае!

Напор Тысячелетнего Графа и имеющихся в наличии членов Семьи был слишком силён, так что пришлось возвращаться в Ковчег. Но так как братья были злы и обижены, то делали это окольными путями, медленно, растягивая время, и, оказавшись, наконец, внутри города-корабля, уже совершенно не представляли, где искать Тикки и чего от него вообще ждать. Город был тих и…

И подозрительно сонный он был сегодня.

Как будто пытался передать чьё-то настроение – на него иногда накатывала этакая атмосферность, а Узы были восприимчивы к подобному. Бывало даже, долгими ночами валяясь в обнимку под открытым небом, так сказать, полностью сливаясь с местной природой, они не раз замечали, что у Ковчега будто есть настроение. Или, что казалось более реальным, по нему можно отследить не только местонахождение квартирантов, но и их состояние.

Сегодня эта идея оправдывала себя.

— Веселье отменяется, — с изрядной долей раздражения прошипел Дебитто, подцепляя носком сапога небольшой камень и отправляя его в полёт резким пинком. Камень с глухим стуком и обиженным вскриком встретился прямо со лбом прошедшего вперёд Джасдеро, волочившего по земле повисший на локтях плащ.

— Мы могли бы разбудить Тикки и узнать, где он был. Куда так срывался. Вдруг там что-то интересное?

Дебитто пожал плечами. Ему, как и брату, было плевать, чем именно занять себя, но хоть чем-то. А пока лишь рассматривал окрестности и Джасдеро, уж очень выразительно маечка на одной лямке и короткие штаны с заниженной талией оголяли подтянутый живот, гладкую грудь, загорелую шею. Он действительно был красив и смотрелся по-девичьи хрупким. Дебитто пожизненно был убеждён, что блондинистый брат гораздо худее и тоньше его, хотя это было и не так. Возможно, всё дело было в слишком длинных волосах, уходящих ниже подтянутой задницы. Более и менее короткие светлые пряди лишь обрамляли лицо юноши, создавая причёске ещё больший объём. Да, всё дело было в характере Джасдеро, любящем поболтать даже без темы, и в волосах с которыми по утрам часами приходилось возиться брюнету. А всё потому, что Джасдеро был категорически против завязывать волосы любым способом к отходу ко сну. Блондин будто входил в закрытое общество, посвящённое свободе волос от варварских резинок, завязок, заколок и шнурков. Единственное, что могло коснуться его головы и волос раньше, это красная ленточка, повязанная от линии стигмат и по линии пробора каким-то невероятно хитрым способом. Насколько понимал Дебитто, блондин так же использовал эту ленточку вместо сдерживающего его лохмы ободка.

Было сложно поверить, что он действительно хотя бы иногда устаёт от своих волос.

Дебитто огладил ладонью свои собственные взъерошенные волосы, проведя пальцами по шее, и, ощупав несколько особо длинных прядей, он всерьёз задумался над тем, стоит ли ему подстричься. Пока Джасдеро распевался о чём-то своём, крутясь на месте в тщетной попытке придумать себе занятие, кроме бесполезного поиска Тикки Микка, Дебитто получил возможность… стоять? Да, стоять и наблюдать за кружащимся блондином, чьи волосы восхитительно блестели в ярких лучах солнца и действительно заслуживали всех тех забот, что давал им парень.