Покров Шута (СИ)

Аллен не был уверен, что Алму ждало бы хоть что-то хорошее, попади он таким в руки Ноев. И он был рад, что Юу сумел им противостоять. И не только противостоять, но ещё и сумел кристаллизировать Муген. И, что главное, Аллен действительно ощутил в нём то, что определяло Жрецов тысячелетие назад. Вот только вопрос о его жизни оставался открытым. Теперь следовало присмотреться и к Линали и задуматься о том, что делать с девушкой, которая застряла в самом змеином клубке.

Так что план Ноев частично провалился. Мудрость в последний момент упустил момент пробуждения, и от того Алма открыл глаза и очнулся слишком рано, а его тело стало ещё более… нестабильным. И ему отводилось прожить ещё не больше полутора часов.

Только сплавив Канду и убедившись, что Майтра проследит за правильным открытием врат, Аллен послал голема к Лави с кратким сообщением. Собственно, благодаря Майтре он и не мог посылать длинные сообщения. Тот от чего-то попросил посмотреть устройство голема и нагло заблокировал подобную длинную передачу данных.

Отчасти к нему относились, как к нашкодившему ребёнку, ограничивая его в сладком, общении с друзьями и устраивая домашний арест. Аллен пока не разобрался в том, чего именно хотел добиться Тринадцатый, но не спорил и спрашивать не спешил, помнил, что подобные воспитательные моменты проскальзывали в его прошлой жизни.

Главное было то, что, вроде бы, всё срослось.

Другое дело, что Канда в Орден не вернулся. Вернулся только Лави и ничего дельного не сообщил, потому что и пообщаться уже не удалось. Выжил ли он вообще после смерти Алмы, насколько сохранилась их связь в новой жизни? Аллен предпочитал думать, что всё так или иначе сложится как можно лучше. Он верил в живучесть БаКанды и в то, что тот, даже потеряв свой смысл жизни, помирать не вздумает. Он определённо не был из таких дураков.

А ещё он каким-то шестым чувством чуял, что лезть сейчас к Лави, вроде бы, не следует. Даже за прояснением ситуации. Он слишком хорошо помнил, что его друг рассказывал о Канде и своём отношении к нему, и немного боялся, что заставил юного книжника своими руками сделать что-то непоправимое.

Так было правильно, так было справедливо.

И кто сказал, что при пробуждении генов Ноя они превращаются в бессердечных, бессовестных монстров? Аллен многое бы отдал, чтобы стать бессовестным и холодным, равнодушным, жестоким… То есть ему было весело думать о том, что он многое бы отдал за подобное. Конечно, трезво взглянув на вещи хоть раз, можно было понять, что подобные «качества» жизнь не упрощают.

Особенно когда ты беременный и буквально переполнен не только ребёнком, но и собственными чувствами, фонтанирующими эмоциями, переливающимися через край желаниями.

Ко всему прочему скакать и угрожать Ноям ему было действительно не так уж просто в его положении. Несмотря на то, что Аллен переносил беременность лучше многих женщин, его чистая сила помогала ему всем, чем только было возможно, сглаживала углы, трудности были. Больная спина, повышенная обидчивость, быстрая утомляемость, перепады настроения, которые Нои восприняли как должное, сами обладая не сахарными характерами. К некоторым запахам он всё ещё был очень чувствителен, некоторые странные сочетания вкуса всё ещё притягивали его. И здесь, в Семье Ноя, получить желаемое было даже немного сложнее.

Зато выглядел он очень угрожающе, как утверждали в один голос Нои, которым он противостоял. Кого-то это забавляло, кого-то не очень. Но Аллен медленно и прочно вплетался в коллектив. Он чувствовал себя здесь почти как дома. Только тревога за ребёнка и свою дальнейшую судьбу не давала покоя.

Ему многое не давало покоя, а подкрадывающийся со спины сон втягивал в свои стальные объятия и не давал времени на размышления.

Аллен хотел спать. Хотел спать почти сутками, с каждым новым днём всё больше и больше, с каждым новым днём выходя из комнаты, которую он себе облюбовал, всё реже и реже и пуская к себе лишь определённый круг членов Семьи. К великой обиде Роад как раз ее в этом круге не было. Допускался Тикки, Эван, в котором Аллен действительно чувствовал брата и также был рад ему несомненно по той причине, что он был единственным человеком в окружающей его компании. Так же он подпускал к себе Узы, хотя они сами втёрлись в его окружение, пребывая в полном восторге от его положения. Их действия походили на натуральное поклонение. Так что Аллен смирился и чувствовал себя рядом с ними неплохо.

Аллен был так же не против посещения Майтры, с ним он в основном разбирал некоторые технические и магические аспекты, которые смутно помнил из прошлой жизни.

А других даже видеть в итоге не мог.

Это был самый разгар июня.

— Вы попали под тропический ливень? — усмехнулся Аллен, наблюдая за вваливающимися в его комнату близнецами мокрыми настолько, что с них тут же натекла лужа.

— Ничего смешного, мы и впрямь были на одном миленьком тропическом островке. Затерянные в океанах они неплохо подходят для того, чтобы быть базами Графа.