Покров Шута (СИ)

Как, куда и почему, никто не знал. Стали срочно разбирать, что и кому он говорил. Оказалось, что его, вроде, послали куда-то разбираться с чем-то. Может, его послали за водой. Может, за документами или ещё чем-то незначительным. Но, конечно же, человек, искавший Ковчег вдали ото всех в течение четырёх лет, мог и за водой ходить несколько месяцев. А потом сослаться на то, что ходил за ней в какую-нибудь далёкую, труднодоступную скважину. Ему ведь не уточнили, откуда воду нести!

Им надо было меньше говорить в присутствии Кросса – тот слишком легко манипулировал их словами – и хоть раз в жизни подвергнуть его суровому наказанию, чтобы жизнь мёдом не казалась. Вот только даже те, кто был выше Кросса, его побаивались.

Говард был очень заинтригован таким фактом.

Но, возвращаясь к ситуации исчезновения Мариана (чему никто давно не был удивлён), никто как будто и не прилагал усилий, для того чтобы его найти.

«Главное, чтобы он в следующий раз не притащил за собой нового ученика, который будет ещё более уникальным, чем “мать Сердца”», — смеясь, заявил Бак. Но остальным смешно не было. Аллен Уолкер вообще стал очень болезненной темой. О нём предпочитали молчать, как о покойнике. А если и говорили, то так, словно его не Нои похитили, а он сам сбежал. Учитывая подслушанный разговор, такая вероятность существовала и могла оказаться правдой.

Треть осознавших ситуацию были злы. На своевольничающего Кросса, на то, что они потеряли возможность его приструнить, и что Генерал сбежал у них из-под носа.

Но оставшийся народ был умнее. Он вздохнул свободнее, надеясь не услышать об этом бедствии до новой большой битвы, которая произойдёт через десяток лет и в которой всех в финале вытянет на своём хребту Кросс.

И ему снова ничего не будет за исчезновение.

Но…

Не прошло и полугода, что можно было отсчитать лишь с натяжкой и условно, как по коридорам светлого и могучего (во снах Папы) штаба экзорцистов и всех соболезнующих прошла волна тревожного шёпота, от которого волосы на голове и на более интимных частях тела (некоторые неотесанные искатели говорили, где именно) вставали дыбом. Хотя искатели, кажется, утверждали, что дыбом вставали не только волосы, и Линк убеждался, что Комуи и Мадарао совсем не зря пекутся о своих сестрёнках. Шепот утверждал, что в Орден едут люди. Люди, которых тут быть не должно. Которых не любил даже Бак.

Комуи скрипел зубами, Ривер нервничал и ронял бумаги, шёпот шелестел, не позволяя разобрать отдельных слов. Рувелье терял контроль. Он провалился, и в Орден шли люди, которых он так же не любил. Помочь своему непосредственному начальнику вернуть хоть какую-то часть былого влияния и уверенности, было бы хорошо.

Но Говард просто не знал, с какой стороны к этому подойти.

Расписание миссий Линали в последнее время побуждало проверить, не напивается ли братик долгими душными вечерами. Только вчера у неё на сегодня было назначено отбытие, а сегодня с утра там уже ничего нет. И миссия завтра на другом конце света. С другими данными. И наверняка она не успеет отправиться туда, лишь для того чтобы её снова куда-то перекинули.

Специально это происходило или же кто-то и впрямь не мог определиться с расписанием, девушка не понимала. Но находиться в новом Ордене было почти приятно. Даже после того, как Книжник отослал отсюда Лави, сделав очень прозрачный намёк насчёт того, что делать ноги необходимо им всем.

Линали была рада за Лави.

И даже не услышала шагов у себя за спиной, так ничего и не сообразив, когда её грубо перехватили за плечо, и в шею вонзилась игла. Какие-то мгновения – и девушка потеряла сознание, падая в руки неизвестного.

Нервно потирая ладони, Лави и не пытался улыбнуться, глядя на то, какое именно выражение лица было у человека, которого он искал и нашёл. Не очень долго искал, стоит с гордостью отметить. Использовал все доступные ресурсы (мозги только свои, пару документов чужих и разрешения свои и чужие) и добился шикарных результатов.

Ну, как шикарных… это было довольно быстро. Так быстро, что юный книжник толком обмозговать ситуацию и не успел.

И Юу не выглядел особенно счастливым.

И ждал ответа на свой вопрос: что Лави тут делает? Вернее, вопрос звучал немного грубо, флегматично и был длиннее, но юный книжник сумел вычленить главное. И всё нутро его прямо чесалось ответить несусветную глупость.

— Ты часть истории, скрывшаяся ото всех, а я книжник, изучающий и сохраняющий тайную историю. Я искал тебя, — ответ получился довольно гладким, почти поэтичным. Именно так себя Лави и чувствовал — переполненный тайным волнением, трепетом, едва сдерживающим всё это внутри и пытающимся выглядеть разумным, он предстал перед Кандой Юу.

И до сих пор не мог поверить, что ему таки удалось это сделать.

В конечном итоге, судя по выражению лица Канды, рассматривающего Лави теперь как тяжелобольного, подыхающего, это действительно было несусветной глупостью. Наверное, по той же причине его до сих пор не встретили Мугеном. Пожалели убогого.