Покрытый Льдом (ЛП)

— Я не против применения насилия! — кричу я, продолжая метаться, приступы хихиканья начинают изматывать меня. Его мозолистые ладони и кончики пальцев делают это ощущение ещё более невыносимым.

— Постарайся изо всех сил, Ракета.

Теперь он смеется, и, несмотря на мое безумное состояние, я замечаю, что на его лице появляется великолепная улыбка — я так давно её не видела, её отсутствие видно даже по постам в социальных сетях. Он выглядит легким и свободным, и это всё, что я хочу для мужчины, который всего этого заслуживает.

Временно отвлеченная исходящим от него счастьем, я перестаю брыкаться. Когда он замечает, то тоже убирает руки, пока всё, что нам остается, — это смотреть друг на друга слишком долго, уже второй раз за сегодняшний день.

Возможно, это то самое развлечение, которое мы находили раньше, даже в самых простых занятиях, таких как рисование. Или, может быть, именно этот момент заставляет меня поверить, что убрать ноги с его колен и встать на колени — абсолютно правильная идея. Когда я кладу левую руку ему на грудь, он не отрывает от меня взгляда. И когда его взгляд падает на мои губы, я решаюсь на то, о чем мечтала уже давно. Я нависаю над ним, когда он садится на диван, но он не говорит "нет". Его язык проводит по нижней губе, и я полностью сокращаю расстояние между нами. Его губы мягкие и полные, когда они скользят по моим. Его дыхание дразнит мою кожу, посылая волны по моему телу, сливаясь с моим жаром.

Таким, каким я его хочу.

Таким, каким я всегда хотела его.

Я издаю тихий стон, который, кажется, зажигает его, когда его руки проникают под мою задницу, поднимая меня и усаживая к себе на колени. Он углубляет поцелуй, его язык высовывается, чтобы встретиться с моим.

О, чёрт возьми, он умеет целоваться.

Я ничего не хочу делать, кроме как целовать его вечно.

Я тону в его прикосновениях, когда он отстраняется, и потеря, которую я чувствую, наступает мгновенно. Моя рука подлетает к слегка припухшим губам, а волосы на его лице всё ещё скользят по моей коже.

— Чёрт. Нам не следовало этого делать. — Зак зажмуривает глаза.

Как будто все нити, связывающие меня с блаженством, оборвались, и я с грохотом падаю на землю.

— Ч — что? Почему? — конечно, он почувствовал неоспоримое притяжение между нами. У меня до сих пор мурашки по коже в качестве доказательства.

— Ты мой друг, Луна, и я…я сейчас не в лучшем состоянии. Я не могу дать тебе то, что, по твоему мнению, я могу. Я чертовски сломлен, разорван и искалечен, и я не собираюсь связываться с кем — либо только для того, чтобы причинить ей боль. Особенно тебе, — он проводит руками вверх и вниз по моим бокам успокаивающим движением, как будто это должно смягчить тотальное смущение и неприятие, разрывающее меня на части. — Ты слишком много значишь для меня.

Я слезаю с его колен и встаю перед ним между его слегка раздвинутых ног. Скрестив руки на груди, я борюсь со слезами, грозящими вырваться наружу. Боже, я чувствую себя такой чертовой идиоткой.

О чем я только думала? Я совершенно неправильно оценила это. Конечно, Зак Эванс видит во мне друга. Я совершенно не в его вкусе.

— Ладно, я понимаю. Мне действительно жаль. Я не знаю, что я…

— Эй, Луна, всё в порядке. Я польщен. И мне правда жаль, — он встает и обнимает меня, кладя подбородок мне на макушку. — Мне не следовало отвечать на твой поцелуй. Я думаю, ты была для меня спасательным кругом с тех пор, как я вернулся домой. Хоть что — то хорошее — забота обо мне, забота о моих интересах, — он тяжело вздыхает. — Мы просто увлеклись, — отстраняясь, он кладет руки мне на плечи, смотрит в глаза и убирает прядь волос с моей щеки. — У нас всё хорошо, верно?

Я киваю и стараюсь оставаться сильной. Ему не нужно знать правду о том, что всё не так уж и хорошо. Я могу приберечь это на потом, когда вернусь домой.

— Да, конечно.

Я смотрю на часы. Ещё не так поздно, но мне нужно выбраться из той болезненно неловкой атмосферы, которую я создала.

— Впрочем, мне уже пора. Уже поздно, а у меня дома дела. Я уверена, что ты, наверное, хочешь расслабиться. Я сама найду выход.

— Луна.

Я уже на полпути к кухне и беру свою сумку со стойки, когда он побежденным тоном зовет меня по имени. Меня тошнит от того, что я в очередной раз унизила себя и перешла границы дозволенного. Клянусь Богом, меня может стошнить прямо здесь — это идеально сгладило бы моё смущение.

Чувствуя головокружение, я останавливаюсь в арке, отделяющей кухню от гостиной, и вижу, что Зак всё ещё стоит на том же месте, его плечи поникли, руки засунуты в задние карманы джинсов.

Я изо всех сил пытаюсь изобразить улыбку, какой бы натянутой она ни была.

— Я понимаю, всё в порядке. Я приеду завтра, и мы сможем вернуться к этому и забыть обо всём, что когда — либо происходило.

Я выскакиваю через парадную дверь и мчусь к своей машине, пытаясь удержаться на ногах, поскольку волны тошноты продолжают накатывать на меня. Мне нужно вернуться домой и спрятаться под горой одеял, потому что, честно говоря, я не думаю, что моё сердце выдержит ещё одно слово.

ГЛАВА 9

ЗАК

Где она, черт возьми, пропадает?