Покрытый Льдом (ЛП)

Я делаю ещё глоток кофе и достаю телефон. Я откладываю его и направляюсь на веранду, как только вижу, что у меня по — прежнему нет уведомлений. Уже больше восьми, и к этому времени Луна уже должна была закончить свой утренний заплыв, собраться и красить мою кухню, насмехаясь надо мной из — за скучного цвета стен.

Но её нигде не видно, и я знаю, что это связано с тем, что произошло прошлой ночью.

У меня никогда не было такого поцелуя. Честно говоря, я даже не уверен, целовался ли я когда — нибудь с кем — нибудь до того, как поцеловал Луну прошлой ночью. Напряжение между нами заставляло всё остальное казаться не более чем вспышкой на моём радаре. В тот момент, когда наши губы соприкоснулись, это было так, словно атомная бомба упала прямо посреди моей жизни. Я всё ещё чувствую, как она двигалась у меня на коленях, как сжимались её бедра вокруг меня, и её мягкие, сладкие губы на моих. Стон, который она издала при моём прикосновении, снова и снова прокручивался в моей голове, вторгаясь в мои сны.

Так что я схожу с ума.

Я вспомнил все причины, по которым я избегал связываться с кем — либо. Но то, что я отстранялся от неё, ранило глубже, чем я когда — либо мог себе представить, и то, что я увидел в её глазах? Я больше никогда не хочу нести ответственность за то, что она снова так себя чувствует. Я никогда не хочу, чтобы кто — то причинил ей такую боль. Свет, подобный её, должен освещать весь мир, и им нужно дорожить. Ещё одна причина, по которой от моей серой, несчастной задницы следует держаться подальше.

Я резко поворачиваю голову, когда мой телефон жужжит на кофейном столике. Спотыкаясь о раздвижные двери, я бегу к нему и беру в руки. Как бы сильно я её ни любил, мама — это не то имя, которое я надеялся увидеть.

— Привет, милый! Просто проверяю, как продвигается ремонт. Я думала заглянуть к тебе на этих выходных, когда у меня будет свободный день от работы.

— Да, конечно. Работа продвигается, — кухня наполовину покрашена, и когда я смотрю на наполовину отделанные стены, волна неуверенности проходит через меня, спрашивая себя, буду ли я тем, кто закончит аккуратную работу Луны. — Ещё многое предстоит сделать.

— Ты всегда можешь позвонить своему отцу и Люку, ты же знаешь. Он заходил вчера.

Мой желудок сжимается, когда я вспоминаю, что Люк видел вчера утром.

— Да, как он? — отвечаю я, стараясь говорить небрежно.

— Ну, честно говоря, он казался отстраненным. Он упомянул, что предложил тебе помощь. Может быть, тебе стоит поговорить с ним об этом. Это может стать для вас шансом снова сблизиться. Вы двое были неразлучны, когда были младше.

— Да, может быть.

Мама на мгновение замолкает.

— Всё в порядке? Может быть, тебе стоит приехать к нам, и я приготовлю тебе ужин. У тебя было действительно напряженное время.

Я не навещал своих родителей целую неделю, и чувство вины терзает меня. Я почти не вижу их в течение сезона.

— Знаешь что, мам, приходи в субботу, я покажу тебе это место, а потом отведу тебя на ланч. Я предполагаю, что папа будет работать.

— О, это звучит замечательно! Да, он будет работать. Мы сможем провести время матери и Заки.

Закатывая глаза от ласкательного имени, которое она использовала с тех пор, как я был в подгузниках, я смотрю на время. Сейчас половина девятого. Она не придет, да?

Меня охватывает паника.

— Мам, мне нужно идти.

— Конечно, конечно, я понимаю. Пока, милый. Увидимся в субботу!

— Пока.

Я завершаю звонок и сразу же переключаюсь на контакт Луны, который в какой — то момент я изменил на “Ракета”, и кривая улыбка растягивает мои губы; это ей идеально подходит.

Гудки всё продолжаются, и с каждой проходящей секундой моё сердце падает всё ниже в грудной клетке, пока меня не соединяют с её голосовой почтой, и её веселый голос поет в трубке. Я полностью облажался, не так ли?

Не раздумывая ни секунды, я засовываю ноги в кроссовки и беру ключи. Я не могу точно вспомнить, где она живет, но почему — то я до сих пор помню улицу, на которой такси высадило её в ту новогоднюю ночь. Если она дома, надеюсь, ее машина будет на подъездной дорожке.

Мне не требуется много времени, чтобы определить, где она живет; я сразу вижу её ярко — синюю, побитую "тойоту".

Останавливаясь на тротуаре напротив её дома, я понимаю, что это может сойти за нужду или, возможно, навязчивую идею, но мне нужно знать, что она не против меня и нашей дружбы.

У неё маленький домик с милым палисадником перед домом и ярко — розовой оградой из штакетника. Это фирменный знак Луны. Я представляю, как она красит его летом, и на моих губах снова появляется улыбка. Кажется, она производит на меня такой эффект. Её крыльцо и входная дверь выкрашены в один цвет, но, когда я поднимаюсь на пару ступенек и громко стучу, выжидая добрую минуту, прежде чем постучать снова, улыбка, которая была на моём лице, мгновенно исчезает, когда я понимаю, что что — то не так. Я стучу снова, на этот раз ещё сильнее, но ответа по — прежнему нет, и звука движения тоже. Я дергаю дверь, но она заперта.

Чёрт.