Покушение

Муса Сердар Челеби признается, что он встречался с Агджой и в Милане, и в Цюрихе, признается, что на первой встрече он дал ему 600–800 западногерманских марок (Агджа говорит тысячу), признается, что, узнав во время первого процесса, кто такой Агджа, он не сообщил о своей связи и беседах с ним. Но он отрицает, что ему было известно во время их встреч, что Мурат это — разыскиваемый убийца Мехмед Али Агджа, отрицает, что они говорили о покушении, а также, что он разговаривал с Агджой по телефону.

Агджа, наоборот, утверждает, что они разговаривали по телефону, что Челеби отлично знал, на встречу с кем он идет, что он помогал ему, распорядившись, чтобы им — ему и Оралу Челику — была найдена квартира в Вене.

Председатель суда многократно уличал то одного, то другого в несообразности и нелогичности разъяснения фактов.

— Как же вы, — спрашивает судья, — отдаете первому встречному половину или даже больше половины своего месячного заработка? Вы говорите, что встречаетесь с сотнями бежавших турок, вы всем даете столько денег?

— Я помогаю людям, не задумываясь, — заявил «скромно» Челеби.

Челеби не может убедительно ответить, почему он не сообщил об Агдже, когда понял, кто он, почему интересовался арестом другого турецкого обвиняемого — Омера Багджы, почему распорядился, чтобы террористам были найдены квартиры в Вене?

Неубедительно звучало и повторение обвинения Агджи. Он звонил по телефону из разных точек Европы в штаб-квартиру федерации во Франкфурте-на-Майне, «быть может, 20 раз». Он думал, что разговоры подслушиваются, и поэтому называл себя Муратом. Но это нисколько не помешало ему говорить по телефону о покушении и о деньгах.

По словам Агджи, он встретился в Цюрихе с Челиком и Челеби. Они обсуждали помощь, которую федерация должна была оказать террористам. Решили, что Челеби должен взять пресловутые «три миллиона западногерманских марок у Бекира Челенка (до сих пор след этих марок теряется в хаосе версий, предлагаемых Агджой). Уточняли имена соучастников преступления, адрес квартиры в Вене, куда они должны были бежать после покушения, говорили о доставке пистолета.

Агджа заявил, что вообще не хотел, как утверждает Челеби, чтобы ему нашли работу, а просил связать его с итальянскими или немецкими неофашистами, «чтобы иметь полезные контакты.».

Весьма обстоятельно, используя цитаты из допросов, проведенных судьей-следователем, и ловко оперируя подробностями, Челеби категорически отрицал утверждения Агджи о том, что на встречах обсуждались план покушения и помощь, заключавшаяся в обеспечении террористов деньгами, квартирами и пр., которую должна была оказать федерация.

При очной ставке, предложенной прокурором, каждый из них поддерживал свою версию. В какой-то момент, когда Агджа монотонно, словно робот, повторял свои утверждения, Челеби; полностью утратив контроль над собой (тогда как до сих пор он все время тихо и смиренно давал показания), крикнул не своим голосом: «Когда это мы говорили о покушении? Когда мы говорили о покушении?!»

Агджа ровным голосом сказал: «Спокойно». А затем прошипел: «Подлец».

После этого сорвавшийся со своего места защитник Челеби адвокат Тита крикнул что-то Агдже. Ясно можно было разобрать лишь слово «негодяй». Вмешался и прокурор, голос которого звучал громко и возбужденно. Председатель суда был вынужден прервать заседание.

Под тяжестью предъявленных улик Челеби признался следователям в контактах с Агджой и подтвердил зловещий смысл случайно записанного западногерманской полицией одного телефонного разговора. Агджа во время разъездов по Западной Европе в конце апреля 1981 г. позвонил по телефону в ФРГ и окончательно подтвердил Челеби свое согласие через две недели убить папу Иоанна Павла II. Агджа заверил Челеби: «Я поеду в Рим и выполню это».

Из ФРГ Агджа прислал два любопытных письма своим «духовным наставникам» на родину. В первом из них он пишет, что «розы расцветут через шесть месяцев». «Некоторые утверждают, — писала газета «Миллиет» (19.8.1981.), — что этим Агджа хотел сообщить, что в Италии что-то случится. Это намек на то, что речь идет о заранее спланированном покушении». В другом письме Агджа обращался к своему «спасителю», вождю ПНД, отставному полковнику Алпарслану Тюркешу:

«Многоуважаемый верховный глава!

Прежде всего с глубочайшим почтением целуя Вашу руку, я хочу выразить свою бесконечную благодарность за проявленную Вами отеческую заботу обо мне, верном единомышленнике наших братьев, которые так сердечно приняли меня. Мне ничего больше не нужно. Я спокоен, что с честью выполнил задачу (убийство А. Ипекчи. — Ред.), поставленную передо мной во имя великого дела, и горжусь тем, что я турок.

Да благославит аллах турок и да возвысит их».