Покушение

Несколько мгновений спустя она прижала бандонеон к себе. Раздались первые ноты Adios Nonino Астора Пьяццоллы. Она играла танго, сначала медленно, чтобы разогреть пальцы, затем все быстрее и быстрее. Она должна была прогнать свой страх, освободиться от него. В этом инструменте, трогающем за живое, заключалось ее спокойствие, ее единственная настоящая радость. Она играла, а ее тело, как всегда, двигалось в такт музыке. Она расслабилась, вздохнула, и ее сердце принялось создавать свой собственный ритм. Танго… танец прощания и возвращения, желания и соблазнения, любви и смерти. Бандонеон заставлял ее память плакать.

Она освоила инструмент за три месяца, за несколько лет стала виртуозом, но хранила это в секрете. Инструмент издавал трели, ее пальцы двигались все быстрее и быстрее, перемещаясь с клавиши на клавишу… И вдруг случилось чудо. Она осталась одна в этом мире, ее сердце трепетало от радости, посылая к черту все нерешенные вопросы. Эта музыка, чувственная, страстная, меланхоличная, придала ей сил. Астор, старый черный кот, который, свернувшись клубочком, спал на столе, принялся мурлыкать, прижмурившись и навострив уши, под музыку своего известного тёзки.

Сириль сыграла последний куплет, волна звуков вначале поднялась под ее пальцами, затем опустилась и стихла. Она подняла голову. Ее щеки были в слезах. Она чувствовала себя лучше. Она со всем справится.

4

Каблучки Сириль стучали по паркету вестибюля Центра «Дюлак», который был ее достижением. Правда, пока довольно скромным: только четыре врача, из которых не все работали полный рабочий день, и три палаты, которые могли принять пациентов на ночь. Сириль долго сомневалась насчет названия Центра. В конце концов после усиленного мозгового штурма она остановилась на названии небольшой улицы пятнадцатого округа Парижа, где он располагался. Она основала его пять лет назад благодаря поддержке двух американских фармацевтических лабораторий, которые были заинтересованы в производстве мезератрола и продвижении его на рынке, и получила бонус в виде двухсот пятидесяти квадратных метров в этом небольшом здании. Помещения были расположены на первом и втором этажах, соединенных деревянной спиральной лестницей. Ее следующей целью стало собрать здесь все новейшие методики физического, психологического и медикаментозного лечения, необходимые для пациентов.

Цифровое табло небольшого холла показывало 16.30. Телефонистка приветствовала двух пациентов. Сириль поздоровалась с ней и прошла по коридору со светло-голубыми стенами, оживленными абстрактными картинами. На первом этаже принимали пациентов с простыми проблемами: небольшие повседневные переживания и стрессы лечили йогой, релаксацией, медитацией, непродолжительной коллективной психотерапией, музыкотерапией и гипнозом. Из зала доносилась медленная музыка. Она заглянула в зал. Майя, преподаватель йоги, проводила первое занятие для взрослых, которые в настоящий момент лежали на спортивных ковриках, подняв ягодицы выше головы. Женщины приветствовали друг друга взмахом руки. Сириль Блейк не противилась никаким методам терапии. Ее единственным желанием было то, чтобы пациент покинул Центр более счастливым и уверенным в себе, чем был в момент, когда входил сюда.

Она легко поднялась по лестнице на второй этаж. День обещал быть скучным: анализ состояния пациентов, принятых сегодня, подготовка к собранию по поводу принятия бюджета, организация конференции философа Андре Лекомта, которая состоится через день, а также посещение вечером ужина в честь дня рождения Бенуа. Сириль была охвачена страхом и сомнениями. Снимки ее мозга ничего не обнаружили, ни единой травмы, ни одного намека на неполадки в функционировании. Ничего, что могло бы объяснить ее забывчивость. Она надеялась, что магнитно-резонансная томография все решит, а обследование лишь подогрело ее волнение, поставив новые вопросы. И муж так и не ответил на ее сообщения.

Сириль размышляла над спектром симптомов болезни Альцгеймера. Патологии не ограничивались мозговой визуализацией. Только аутопсия после смерти могла подтвердить заболевание. При жизни пациента диагноз можно было поставить лишь по ряду клинических симптомов. В развитии болезни было две стадии. Ее болезнь могла находиться на ранней стадии, с невыраженными признаками.

Ощущение постигшей неудачи преследовало Сириль. Память предавала ее. Она подумала о своей бабушке, симпатичной невысокой старушке, работнице на тюлевой фабрике с четырнадцати лет, которую она знала очень непродолжительное время. Она помнила лишь то, что та была странной: потеряла рассудок и рассказывала всякую ерунду. Хорошо придуманные истории, не имеющие ничего общего с реальностью.

«А если я стану такой же?»