Покушение

Все, что он хотел, — это поговорить с Сириль, услышать от нее правду. В его сумке лежала аккуратно сложенная газетная вырезка, которую он нашел у Мари-Жанны и которая так сильно его разозлила. Сириль должна была все ему объяснить. Самое главное — это спокойствие. Это было вполне возможно, если не поддаваться стрессу и волнениям. Приступы ярости его сначала парализовывали, а потом приводили в бешенство, и он ничего не мог с этим поделать. Гнев, закипавший в нем, должен был выплеснуться наружу. Его рукам необходимо было схватить что-то живое и прикончить. Он не всегда был таким. Первые приступы начались после того, как его выписали из Сент-Фелисите. Поначалу — Жюльен был в этом уверен! — он чувствовал себя вполне нормально. Странно, но нормально. Он радовался тому, что жив, и готов был начать все с чистого листа. А затем он разозлился, очень сильно разозлился, из-за того, что агентство продало фотографии без его ведома. Это было обычное дело, но у Жюльена оно вызвало волну раздражения. Почему? Он не знал. Внутри него будто что-то проснулось. Что-то, что он не мог контролировать. Он знал, что ничего страшного не произошло, но чувствовал, что вот-вот взорвется. Ничто не могло успокоить его. Только ощущение лезвия бритвы в руке… Он сразу же почувствовал, что стало легче: гнев улетучился, словно воздушный шар. С тех пор кровь была единственным средством, способным унять его страхи и подавить внутреннюю жестокость.

Он испробовал все: техники релаксации, быструю ходьбу, горячую ванну и холодный душ, пробовал держать в руке кусок льда, пока он не растает, сжимать эспандер… Проблема заключалась в том, что, что бы Жюльен ни делал, он мог лишь оттянуть неминуемое, которое все равно наступало. Ему нужно было чем-то занять руки, он ощущал огромное напряжение, сердце бешено стучало в груди, голова была тяжелой (будто весила тонну!), он задыхался. Иногда ему казалось, что он теряет сознание и отключается, перед глазами у него все плыло, в ушах звенело… Именно тогда в его руке появлялся перочинный нож.

Вот уже десять лет (возможно, больше — он не хотел думать об этом), калеча животных, он избегал того, чтобы покалечить себя. Видеть их раны и кровь, пронзать их кожу, разрезать их плоть, а особенно слышать, как с едва различимым мягким звуком поддаются глазницы, — лишь это было эффективным. Временным, но все же эффективным. Только так Жюльен мог снять напряжение и избавиться от необъяснимой усталости, преследовавшей его. Он допил кофе и пообещал себе, что не причинит вреда Лили. Но он обещал то же самое и в отношении Мари-Жанны…

Отогнав от себя эти мысли, он расплатился и встал.

* * *

Оказавшись наконец в новом номере и вытащив вещи из чемодана, Сириль решила отдохнуть. Она легла на кровать и прикрыла глаза рукой. Очнувшись от сна, наполненного странными видениями, она заметила, что солнце уже садится, а на стенах номера пляшут причудливые тени. Она села на кровати. Во рту у нее пересохло. И еще это неприятное чувство беспомощности…

Сириль поплелась в ванную и приняла душ. Обычно вода придавала ей сил, но сегодня этого не случилось: ее «батарейки» полностью сели.

Сириль и сама не знала, что угнетало ее больше: странный фильм, показанный Ануватом, взгляд крошки Док Май, неудача, постигшая ее в разговоре с Аромом, то обстоятельство, что Жюльен Дома где-то рядом и ищет ее, или ответ Рудольфа Маньена, пришедший на подложный электронный адрес Бенуа.

Пока она была в душе, пришло сообщение от Нино. «Есть новости, позвони, когда сможешь». Дрожащими руками Сириль набрала на телефоне, стоявшем у кровати на тумбочке, его номер.

— Привет, это Сириль.

— Наконец-то! Мы очень рады тебя слышать! — воскликнул Нино.

Сириль улыбнулась в трубку.

— Я тоже. Вы даже не представляете себе, насколько я рада.

— Как ты?

Сириль закашлялась. С утра столько всего произошло… Она вкратце описала свой день. Нино вздохнул.

— Вот это история…

— Да уж… А я-то поехала сюда в надежде прояснить ситуацию… Ну да все в порядке. Моя судьба — повод для зависти по сравнению с тем, что переживают эти дети на улицах. Клянусь тебе, это не поддается описанию! Ладно, скажи лучше, что вы нашли?

— Ты сидишь?

Она устроилась в кресле.

— Да.

— Тогда слушай: Маньен испытывал мезератрол на пациентах!

— Что?

Нино зачитал ей документы, найденные Тони на бывшем компьютере начальника отделения. Сириль вцепилась в подлокотники кресла. Мезератрол вводили в невероятных дозах, в сотни раз превышающих те, что она назначала своим пациентам сейчас! Клара Маре, Жюльен Дома и еще по крайней мере двое пациентов подверглись этому убийственному «лечению».

— Он преступник! — воскликнула Сириль. Мысли ее путались. — Так вот что это за программа 4РП14!

Сириль была потрясена. Ее руки дрожали, она покраснела, на лбу выступил пот. Маньен остановил свой выбор на молодых людях со здоровым сердцем. Бета-блокирующее вещество замедляло сердцебиение — должно быть, мезератрол приводил их в состояние полной отключки. Задыхаясь от гнева, она задавала себе вопрос, все ли они выжили…