Покушение

Через полчаса появилась она – женщина двадцати семи лет, стремящаяся выглядеть на двадцать. Зауженные глазки, как симбиоз красоты Востока и Запада. Тщательно выщипанные бровки. Кудрявый хвост волос, перевязанный розовой ленточкой. Смуглая кожа, масляный загар. Тонкие плечи. Манящая грудь в глубоком декольте, собранная в пуш-ап для большей аппетитности. Обтягивающее платьице с блестками, едва прикрывающее трусики, точно владелица шла на ковровую дорожку кинофестиваля, а не в общепит. Худенькие ручки с ярко-красным маникюром. Длинные ножки и шея. При должной поддержке и благосклонности финансовых воротил она бы украсила сайты глянцевых журналов. Пока же Куколка вела блог, где выкладывала фото по любому случаю. Она за чашкой утреннего кофе, уже в макияже с тщательно уложенной прической. Она на прогулке в парке, на беговой дорожке в фитнес-центре… Владимир только сейчас подумал: мог бы продуктивней провести ожидание, поставив лайки сегодняшним фото из СПА. Уже в Инете, сомнений нет.

Всякий раз после секундного восхищения при виде подружки Владимир, как математик, калькулировал: надутые губки – пятнадцать тысяч долларов с расчетного счета программиста, грудь четвертого размера – девяносто, ежегодная подтяжка кожи – двенадцать. От природы у Энджелы наблюдалась роскошная попа, но она маниакально желала увеличить и убрать нижние ребра для подчеркивания талии. На этом предполагалось остановиться, пока не найдутся новые возможности для скальпеля хирурга. Володя обещал спонсировать. Но каждый поход на пластику добавлял болячки иного рода, в основном, с внутренними органами, словно реконструкция фасада вела к обрушению внутри. Жалобы на здоровье – уважительная причина отказа в близости. Стародубцев терпел и надеялся.

– Хай! – воскликнул он, расплываясь в улыбке.

– Хай! – Она подставила щечку для поцелуя.

Владимир мягко чмокнул, ощутив терпкий вкус пудры. Крупный швейцар в золотистой ливрее приветливо распахнул двери, заглядываясь на женщину. Пара вошла в здание. Мисс Скотт несла тело, будто хрустальную вазу.

Ресторан совмещался с гостиницей, располагаясь на первом этаже небоскреба. Мода кардинально изменилась – теперь ценилась не высота, а близость к почве. Шикарная люстра в центре зала. Аристократический декор. Дух респектабельности. Из модерна – сцена с ди-джеем за пультом. Одноаккордная музыка, приправленная эффектами. Сидя за столиком, пока Куколка изучала меню, Володя украдкой поглядывал на посетителей. Как всегда, ловил взгляд непонимания, немой вопрос: «Что этот непрезентабельный мэнчик, выглядящий как грузчик, делает рядом с такой красоткой?» Программист ухмылялся, прикрыв рот ладонью.

Энджела сделала заказ, поставила локотки на стол, с наигранной усталостью положила подбородок на ладоши. Стародубцев не сомневался – выбрала самое дорогое. Она всегда смотрела только на ценники, полагая, – дорого равно лучше. Услужливый официант записал в блокнот. Это не дешевая забегаловка, где клиент просто водит пальцем по планшету, и заказ автоматически отправляется на кухню. Здесь все, как в старину – зрелые мальчики в белых рубашках и галстуках-бабочках. Подчеркнуто предупредительная атмосфера. Обязательная улыбка, умная, краешком губ. Персонал учат на специальных тренингах.

Владимир быстро выбрал блюда, отдал меню, обратился к подруге:

– Как прошел день?

– Ой! Я так устала. – Мисс Скотт всплеснула ручками жестом плохой актрисульки. – Массажер попался, вообще, мертвый, чуть с меня кожу не содрал!

Стародубцев всегда замечал – Куколка относится к людям, как к вещам, к обслуге и того меньше. Общество потребления. Счет идет на деньги. У кого больше – тот и прав, стоит выше. Можно плевать с верхотуры небоскреба. Бедные беднеют, богатые богатеют. Формула верная, формула вечная. Правда, забывают добавить: богатые богатеют за счет бедных. Володя верил в закон сохранения энергии: если где-то прибыло, значит, где-то непременно убыло. Несмотря на большие заработки, он не замечал за собой презрения к малоимущим, скорее моральную жалость, не переходящую в материальную благотворительность.

– …Бородку носит, а подрезать красиво не умеет. Позорник! – негодовала Энджела. – Не можешь – смени стилиста! Я ему говорю: «Мужчина, понежнее», а он мне: «Иначе я не смогу вас хорошо промассировать», представляешь? Я, конечно, закатила скандал, вызвала администраторшу. Худенькая дурочка, одевающаяся безвкусно, да еще в платье из прошлогодней коллекции Беруччи. Прошлогодней! Я ей объяснила, потребовала другого массажера.

Мисс Скотт подернула плечиками, – груди потерлись друг о дружку. Гнев Куколки – притягательное зрелище. На это программист мог смотреть часами. От разгоряченной кожи разнесся тонкий парфюм с феромонами. Шестидесятилетний толстяк во фраке за соседним столиком присвистнул. Стародубцев повернулся на звук, встретился глазами с соседом. Тот виновато отвернулся, мгновенно получив затрещину от жены-ровесницы.