Покушение

— Конечно, — обрадовался Медведев. — Как он себя чувствует?

— Я думаю, твой доклад будет для него полезнее всяких лекарств. Сейчас соединю, — ответил Доронин.

Круклис уже не спал. И, взяв трубку и выслушав доклад Медведева, взволнованно проговорил:

— Молодец! Все молодцы! Такое дело сделали!

И, выдержав небольшую паузу, уже совсем другим голосом, озорным и довольным, будто сразу помолодевшим, спросил:

— Слушай, Дмитрий Николаевич, а правда на фотороботе они похожи?

— Еще как, товарищ полковник. Я только взглянул, сразу узнал. И они себя мгновенно узнали, — ответил Медведев.

— Ладно. Действуй, как разработано. Только смотри, чтобы они чего-нибудь с собой не натворили, — предостерег Круклис.

— У него яд сразу же отобрали. А у нее ничего не было. Так что бояться в этом отношении нечего, — успокоил полковника Медведев.

В тот же день террористы были доставлены в Москву. К Круклису пришли Ефремов и Доронин. От души поздравили друг друга.

— Что будем делать с остальными? — спросил Ефремов.

— Проведем первые допросы и решим, — ответил Круклис.

— А не затянем? Не отпугнем? — выразил беспокойство Ефремов.

— Да ведь мы действуем примерно с их же скоростью. Им ведь тоже надо было добраться до города, мало-мальски оглядеться, а уж потом и на связь выходить, — прикинул Круклис. — Я бы обязательно сообщил, что самолет потерпел при посадке аварию. Указал бы координаты, где он находится. И честное слово, для пользы дела даже разрешил бы их воздушной разведке убедиться в этом.

— Не уверен, что руководство поддержит эту мысль. Дать возможность врагу так глубоко залететь в наш тыл? — усомнился Ефремов.

— Какому врагу, Василий Петрович! Бомбардировщик для аэросъемки они посылать не станут. Истребитель — не дотянет. А если прилетит «рама» — что страшного сможет она сделать?

— Не знаю, — остался при своем мнении Ефремов. — Но доложу.

На первом же допросе Шилова дала важные показания. Она сообщила, что подтверждение об их благополучном прибытии на место должно было поступить в центр либо на третий, либо на пятый день только от нее самой. Ей предложили написать текст радиограммы.

«Мы там, где нас ждали. Птица не вернется. Приступаем к работе», — написала Шилова. И добавила устно:

— Первая фраза должна быть обязательно такой.

— Почему? — спросили ее.

— Это пароль, — объяснила Шилова.

— Ваш партнер что-нибудь знает о нем?

— Нет. Его в эти тонкости с целью конспирации не посвящали, — ответила Шилова.

— Кто вам сообщил этот пароль?

— Лично штурмбаннфюрер Краусс перед самым отлетом.

— Какие еще особые и дополнительные инструкции он вам дал?

Шилова задумалась.

— По связи — никаких, — сказала она.

— А вообще?

— Убрать Политова, если он струсит или начнет уклоняться от выполнения задания.

— Политов — это его настоящая фамилия?

— Это мне неизвестно. Но когда регистрировали наш брак, его фамилия была именно этой.

— Куда вы направлялись с места посадки самолета?

— Мы должны были прибыть в Москву и остановиться у нашего связного.

— Фамилия связного?

— Степин.

— Адрес, где он проживает.

Шилова указала Трубниковский переулок.

— А о загородной даче в Софрино вам ничего не говорили?

— Говорили.

— Что именно?

— По первому варианту плана мы должны были поселиться там.

— Почему же план изменился?

— Штурмбаннфюрер Краусс объяснил это тем, что ежедневные поездки из Софрина в Москву и обратно заняли бы слишком много времени. А с выполнением задания следовало спешить.

Сведения, полученные на допросе, сообщили Круклису.

— Ишь, как их прижали! Гляди, как они заторопились! И о безопасности забыли, — довольно ухмыльнулся он. — А змее этой все равно не стоит доверять. Ну ее к дьяволу. На мой взгляд, ее вообще надо вывести из игры. Такая тварь одним знаком может испортить нам все дело.

— Но они ждут подтверждения именно от нее, — напомнил Доронин.

— Мало ли чего они там ждут. Нет ее. Была и не стало. Убили. Стрельнул кто-то вдогонку и прихлопнул вместе со всеми паролями. А ее напарник благополучно добрался до связного. Но сам-то он не радист. Вот и пришлось опять использовать «двадцать второго».

Чтобы в создавшейся ситуации все выглядело правдивее, донесение в центр за линию фронта послали не на третий день и не на пятый, как было условлено, а на шестой. Текст донесения редактировал Круклис. «Начал работать. Живу на даче. Птица не вернется. Жену похоронил. Общаться будем по установленному графику», — отстучал «двадцать второй».

Ответ радисты приняли в тот же день. «Немедленно сообщите, что случилось с птицей? Где она?» — потребовал сведения Берлин.

Круклис позвонил Ефремову.

— Их больше всего заинтересовал самолет. Что с ним и где он? — сказал он. — Вы еще не докладывали относительно пропуска воздушного разведчика? Уверен, что они пошлют его немедленно.

— Ну раз они сами решили начинать проверку именно с самолета, доложу сейчас же, — пообещал Ефремов.