Покушение на Гейдриха

Первая атака эсэсовцев не удалась. Когда группа оказалась на середине лестницы, ее остановил огонь, открытый снизу. Шедшие впереди были убиты, остальные, бросив раненых, ринулись назад. Спотыкаясь в темноте на узкой лестнице, они в панике отступили.

А на улице в это время произошло вот что: одному из пожарных поручили захватить лестницу, которой осажденные выталкивали шланги. Франк не отказался от мысли затопить склеп, где были парашютисты. Он снова приказал засунуть шланги в оконце, выходившее на улицу, и насосом качать в подвал воду.

Пожарный осторожно вдоль стены пробрался к оконцу и, когда парашютисты в очередной раз выталкивали шланг, зацепил лестницу и быстро вытащил ее. Франк похвалил пожарного, еще бы — ведь дело теперь шло к развязке. Этот пожарный потом будто бы получил большое вознаграждение, а после 1945 года был осужден.

Теперь осажденным пришлось совсем туго. Пожарные качали в склеп воду, а тем нечем было вытолкнуть шланги из окошка. Оно было расположено слишком высоко, рукой туда было не дотянуться. Одновременно эсэсовцы снова предприняли атаку со стороны главного входа…

Положение парашютистов стало совсем безнадежным.

В подвал прибывала вода, атаки эсэсовцев усиливались. Одну группу сменяла другая. Те, что шли впереди, погибали или, получив ранение, отходили назад. Но Паннвиц посылал туда новые силы. Вниз летели гранаты, которые подскакивали, ударяясь о каменные ступени, а их разрывы приглушала вода.

А парашютисты стреляли без перерыва. Но как долго могло все это продолжаться?

Пять минут или полчаса?

Они ведь не могут держаться до бесконечности?

Около полудня, не помню точно, внизу раздались четыре одиночных выстрела — и после этого наступила тишина. Паннвиц насторожился.

Он постоял, глядя на вход в подземелье, потом кивнул эсэсовскому офицеру. Тот колебался, явно не желая туда идти, а затем отдал приказ двум солдатам из своего отряда. Те осторожно начали спускаться: первая ступень, потом — вторая, третья. Огонь снизу, из склепа, больше не возобновлялся. Солдаты вопросительно оглянулись на своего командира. Тот показал рукой, чтобы шли дальше. Эсэсовцы стояли уже на середине лестницы. Все в церкви затаили дыхание. Эсэсовцы исчезли в подземелье, потом послышались их крики. Офицер уже не размышлял, с пистолетом в руке бросился вниз. Вскоре, мокрый до колен, вылез оттуда с криком:

— Конец!

Что было дальше? Больше ничего уже не происходило, драма закончилась, все было просто печально. Пожарные свернули шланги и уехали. Начальство потребовало, чтобы тела мертвых парашютистов были вынесены наверх. Их положили на пол. Потом тела должны были вынести на улицу — на них хотел посмотреть Франк. До того как их унесли, я подошел ближе, чтоб увидеть лица погибших. Они вам, наверное, знакомы по фотографиям. Имен их я не знал. Лица погибших были в крови, а одежда — мокрой от воды. Они покончили с собой и теперь лежали рядом с открытыми глазами.

Затем их увезли, как сказали, в морг. Для опознания туда доставили много свидетелей. Приводили и Чурду…

Я потом осторожно спустился в склеп. Хотя в окно, через которое сюда накачивали воду, проникало немного света, в подземелье все равно было темно. Я зажег спичку. Склеп оказался довольно длинным. Он был больше, значительно больше, чем можно было предположить. Я остановился у последней ступеньки над водой, затопившей все подземелье, наверное, на полметра, а может, и больше, — я был слишком взволнован, чтобы выяснять детали. По обеим сторонам склепа в стенах чернели квадратные ниши, в которых когда-то устанавливали гробы умерших монахов. В нескольких нишах, в тех, что находились в противоположном конце склепа, у самого вентиляционного люка, что-то лежало. Но это были не гробы, а матрацы, на которых спали парашютисты. Эти стенные ниши мне напоминали пчелиные соты в улье.

Я заметил там спиртовку и какую-то книгу. Спичка погасла, я зажег вторую, третью… По воде плавали бумаги. Наклонившись, я увидел, что это — разорванные деньги и документы. Ступени лестницы все были в кровавых пятнах. Ниши, те, что были ближе к лестнице, тоже были в крови. Наверное, лежа там, парашютисты обстреливали главный вход, находившийся у алтаря. Воды было много, но чтобы затопить склеп полностью, пришлось бы целый день, наверное, качать воду, так как он был очень высокий.

Что же вынудило их на последний отчаянный шаг?

Единственное объяснение — недостаток боеприпасов. Парашютисты не жалели их, сражаясь с врагом, и только самые последние выстрелы приберегли для себя. Потом, когда расчищали склеп, там нашли белье, спиртовку, консервы, но не обнаружили ни одного патрона, хотя в заключительном рапорте гестапо о боеприпасах что-то говорилось.

Под оконцем, выходящим на улицу, в склепе была груда кирпичей: осажденные пытались разобрать стену и проникнуть в систему канализации. Эта попытка оказалась неудачной. Пробившись через фундамент церкви, парашютисты уткнулись в грунт. Не найдя выхода в канализационную систему, они отказались от дальнейших поисков прохода и поняли, что обречены.