Покушение на Гейдриха

В субботу 13 июня к нам пришел какой-то человек, по его словам, он будто бы заходил к Моравцовым за каким-то портфелем, но не застал их дома. Мы сказали, что ни о чем не знаем. Вечером мы рассказали все пани Моравцовой, и она спросила, не из Колина ли был посетитель.

— Кто его знает, он не сказал.

— А как он выглядел?

Я описал его, но Моравцова не знала такого.

— Это не случайно, — задумчиво протянула она и добавила — То-то я чувствую, что за мной кто-то идет следом, потому я и сделала большой крюк. До самого Карлина ехала и, только убедившись, что тот человек исчез, отправилась с едой к ребятам.

И вот еще, так, для интереса: парашютист, который их выдал, жил вроде бы у своих родственников в Колине.

В понедельник 15 июня Моравцова опять везла пакет с едой. Она не подозревала, что этот пакет будет последним. После она зашла к нам и сказала, что скоро у Адольфа — так звали одного из ребят — именины. Позднее мы узнали, что это был Опалка.

— Надо приготовить обед получше.

— Что же?

— Раздобыть бы отбивные и сделать суп с фрикадельками и с печенкой.

Из этого разговора мы поняли, что ребята находятся в месте, где не могут варить обед, видимо, обходятся только завтраком, для спиртовки Моравцова и доставала им спирт.

— Нужно отнести ребятам что-нибудь горячее. У Зденды жар.

«Наверное, от той раны», — подумал я, но вслух ничего не сказал. Вечером 16 июня к нам зашел Моравец с женой. Они оба осунулись, похудели, а Моравец все повторял:

— Нужно продержаться до восемнадцатого…

В ту же ночь, часа через два после этого, все и произошло.

О ЧЕМ ЕЩЕ НЕ ГОВОРИЛОСЬ

Напрашивается вопрос: удастся ли когда-нибудь уточнить все неясности, связанные с покушением? Ведь показания свидетелей зачастую слишком субъективны, каждому из них известны лишь какие-то частности. К тому же свидетели не беспристрастны.

Мы в своем повествовании еще не касались некоторых деталей и не назвали ряд лиц: не упоминалась, например, фамилия Войтеховского из Страшниц, хотя Кубиш с Габчиком жили у него некоторое время. Не говорили мы ничего и о событиях в Сланом, откуда был родом парашютист Карел Свобода — тот самый, который первоначально вместе с Габчиком должен был осуществить покушение на К.Г. Франка или Гейдриха. (Вспомним первый монолог историка, где цитируется запись совещания в Лондоне 3.10.41.) Не говорили мы и о связи со Споржнловом, куда Вальчик просил передать письмо; не упоминали также фамилию пани Бауцовой (где жил Чурда), семей Сватошовых и Гошковых… У Вожены Кропачковой, а позднее у Терезы Каспровой укрывался Опалка, у Славомиры Чеховой — двое: Бублик и Грубый… (На квартире С. Чеховой по просьбе Зеленки их сфотографировали для новых удостоверений личности.)

Действительность оказалась значительно сложнее, чем представлялось на первый взгляд. Поэтому нельзя просто сказать: Кубиш и Габчик жили у Кодловых, потом в районе Подоли и на Жижкове, после этого у Фафеков, куда их привела Йогановская из Противотуберкулезной лиги (а Йогановская о молодых людях знала от пани Шрамковой из Чехословацкого Красного Креста) и, наконец, у подпольщика из Дейвице преподавателя И. Огоуна. Людей, предоставлявших жилье и укрывавших парашютистов, вероятно, было значительно больше. Однако эти факты, как и многие другие, мы никогда ни узнаем, и проверить уже не сможем.

Возьмем хотя бы воспоминания такого важного свидетеля, как преподаватель химии Индра. Точны ли они? В чем-то, безусловно, они верны, но многое в них ошибочно.

Так, в своем третьем монологе он сообщает, что встретился с Бартошем «на квартире Прохазки примерно в середине февраля 1942 года». Но это невозможно, поскольку Бартош лишь 5 марта сообщил в Лондон, что связался с Габчиком и Кубишем. Только после этого, связавшись с ними через пльзеньского адресата, Бартош мог встретиться с одним из тех, которые заботились об обоих парашютистах.

Любопытно и другое: в архиве сохранилась радиограмма, переданная «Либушей» в Англию 21 апреля 1942 г., где говорится о том, что выясняются обстоятельства несчастья, случившегося с Отой (Ота — то есть Моравек), заодно сообщается о контакте с группой «Индра».

Через два дня Бартош передает продолжение сообщения о группе «Индра»: «…У нее во всех министерствах и учреждениях имеются ячейки. С группой сотрудничают все ступени организации… без ведома, естественно, бывших ее руководителей. По соображениям конспирации глубже она не проникает, однако имеет списки всех своих членов как на территории оккупированной Чехии, так частично и в Словакии. По сведениям, полученным от Индры, у группы были большие возможности получать разведывательные данные. Группа просит, чтобы ее сообщения отмечались сокращением СРР (сокольская революционная разведка). Члены группы держатся весьма уверенно, сознавая, что являются самым сильным звеном в Сопротивлении, которого почти не коснулись осенние репрессии».

В тот же день Лондон ответил, что одобряет сотрудничество с группой.